просмотров: 2291
Никогда раньше стихов не писала...
Перед взором и совестью этой удивительной женщины прошел жестокий и кровавый двадцатый век. Отец
Михаил Николаевич Клочков при рождении дочери дал ей имя Софья, что значит в переводе с греческого Мудрая.
Сам Михаил Николаевич, окончивший Вологодскую духовную семинарию, сначала работал учителем Кунибской школы (он был ее первым учителем), затем стал священником Межадорской церкви. За свою активную, подвижническую, принципиальную деятельность среди населения Михаил Клочков наихудшими представителями советской власти неоднократно репрессировался. За годы репрессий пришлось помыкать горе и в печально знаменитом «СЛОНе» (Соловецком лагере особого назначения). Этот нравственно стойкий служитель церкви, смелый и последовательный в своих поступках, непреклонный в своих убеждениях, в 1937 году вновь был арестован и осужден всевластной тройкой за контрреволюционную деятельность на десять лет лишения свободы и отправлен на лесоповал в лагерь, будто в насмешку прозванный «Шуда-Яг» (Счастливый бор). В этом лагере и окончил свое земное существование Михаил Клочков — незлобивый, благородный бессребреник, отец Софьи Михайловны Кармановой.
В Сыктывкаре на углу улиц Первомайской и Бабушкина стоит старый деревянный дом под железной крышей. Этот дом когда-то принадлежал семье члена Государственной Думы 3-го созыва
Степана Николаевича Клочкова, дяди Софьи Михайловны Кармановой. Помнит ли Софья Михайловна, что в 1918 году ее дядя был арестован и расстрелян, как расстреляна была и большая группа чиновной элиты дореволюционного Усть-Сысольска? Да, конечно, она хорошо помнит это кровавое злодеяние, хотя и была тогда двенадцатилетней девочкой. Разве может Софья Михайловна забыть самоубийство двоюродной сестры
Верочки Клочковой, бросившей страшный вызов постоянным угрозам властей, добивавшихся сдачи якобы имевшегося у Клочковых золота?
Дом под номером 33 на углу Первомайской и Бабушкина дорог Софье Михайловне не столько как памятник безвозвратно ушедшему, сколько тем, что в нем жили любимые и милые ее сердцу родные люди, судьба которых оказалась столь несправедливо жестокой. Вот почему эта женщина в свои девяносто три года решила осмыслить некоторые стороны прожитой жизни через стихи. У Софьи Михайловны исписаны стихами две толстые тетради. Ее стихи не блистают острыми сравнениями, яркими эпитетами и метафорами, но они удивительно искренни, в них каждое слово содержит живую мысль правды.
Одно из первых своих стихотворений (1996 год) она посвятила старому дому:
Прощай навеки, наш старый дом.
Скоро тебя не будет.
Я с детства согрета твоим теплом.
Никогда тебя не забуду...
Березы старые рядом стоят.
Они-то, наверно, многое знают. Очевидно, эти строки, выписанные мною из тетради, проникнуты грустным чувством прощания со старым домом не только потому, что дом дяди для Софьи Михайловны в детстве и отрочестве был самым гостеприимным, но и потому, что Кармановы, вернувшись в 1958 году из Летки в Сыктывкар, прожили в нем 21 год, пока им не дали квартиру по улице Коммунистической, где сейчас и проживает Софья Михайловна.
Когда-то (по нашим понятиям, давным-давно), когда Соня Клочкова еще училась во втором классе Усть-Сысольской гимназии, приезжий профессор Грэм (то ли из губернского центра, то ли из самого Петербурга) в беседе с девочкой предсказал ей долгую и ухабистую жизнь. Так оно и вышло. Для дочери репрессированного священника выбор учебного заведения для получения профессии был исключен. Софья Клочкова могла себя видеть студенткой Московского или Петербургского университета только во сне. С невероятным трудом ей удалось получить разрешение учиться в Ульяновском сельскохозяйственном техникуме, куда и поступила в 1923 году. В размышлениях «О зимушках прошлых лет» можно ощутить и почувствовать некоторые моменты жизни, мироощущение Софьи Михайловны в годы ее учебы в Ульянове:
И вот Ульяново. Я – как в столице!
Белые стены монастыря.
Все молодежь... Все знакомые лица.
Усердно учились и жили не зря...Как о великом благе вспоминает Софья Михайловна годы своей учебы в Ульянове, считая ее самым приятным занятием. Здесь же, в Ульянове, Софья Клочкова выходит замуж за
Василия Алексеевича Карманова. Василий Алексеевич, сам родом из Ужги, был талантливым земледельцем, влюбленным в свой родной Коми край.
«Бывало много дней ненастных - о них не буду вспоминать», - пишет Софья Михайловна. Действительно, читая ее стихи, не чувствуешь мрачной тоски, не ощущаешь безысходного уныния и горя:
...Но сколько же людей прекрасных
Мне посчастливилось встречать...
Их постоянно вспоминаю.
Мне много сделали добра.
Я им приветы посылаю
Почти со смертного одра.Софья Михайловна - мягкая, нежная, мудро размышляющая женщина, осмысливающая разные моменты своей нелегкой судьбы.
В стихах Софьи Михайловны я находил раздумья о скоротечности нашего земного существования. Но нет в них ни интонаций мольбы, ни заклинаний. Есть лишь недоуменные вопросы, когда и почему все, что было, пролетело, словно один миг:
Неужели целиком жизнь прошла?
Как и когда успела?
Иль сама я пешком по ней шла,
Иль в окно вагона смотрела?Героиня моего очерка более десяти лет проработала счетным работником в Летской районной газете «Горд знамя» («Красное знамя»), одновременно выполняя функции корректора газеты.
Несмотря на свои девяносто три года, Софья Михайловна живет теми же интересами, что и все наше трудовое общество. Ей не хочется отставать от времени. Она так же встречает и провожает старые и новые праздники, так же встречает и провожает времена года. В ней нисколько не притупилось великое чувство Родины:
Скоро, скоро Новый год
Наш порог перешагнет.
Но никто пока не знает,
Что в подарок он несет.
Может, пенсию прибавят
И зарплату заодно.
Может, цены поубавят,
Это ждем уже давно... Эти строки Софья Карманова посвятила встрече Нового 1996 года, но и сегодня они звучат так же злободневно и актуально, когда мы собираемся встречать Новый двухтысячный год. С материнской любовью и болью говорит эта замечательная женщина об униженной и ограбленной Родине, лучше и милее которой нет и не может быть на всем белом свете:
...А еще пусть Новый год
Нам порядок наведет.
А то гласно и негласно
Все богатство уплывет.
А нам Родина нужна —
У нас Родина одна.
И нигде на белом свете
Не найдется, как она. Юрий СОКОЛОВ, газета «Огни Вычегды», 1999 год
Никогда раньше стихов не писала...
Из рукописного сборника стихов, написанных Софьей Михайловной Кармановой (Клочковой) Дом № 33 по ул. Бабушкина, построен в начале века моим дядей Клочковым С. Н., членом Государственной Думы от Вологодской губернии. Дядя был моим крестным, очень хорошим и добрым человеком, его знали и уважали многие люди. После установления Советской власти расстрелян большевиками; тетя, его жена, арестована; младшая дочь не вынесла несправедливых обвинений и покончила с собой.
Прощай навеки, наш старый дом,
Скоро тебя не будет.
Я с детства согрета твоим теплом,
Никогда тебя не забуду.
Дядя и тетя, простите нас,
Что мало о вас говорили.
А люди всегда уважали вас
И высоко ценили.
Много народу жило в нем.
Всем дышалось привольно,
Пока не грянул сверху гром,
Он и ударил всех больно.
Новая власть жесткой рукой
Порядки свои наводила.
Рушила семьи одну за другой
И вашу семью погубила.
Ничего не расскажет нам старый дом,
Молча он все вспоминает.
Люди другие живут теперь в нем,
Ничего о прошлом не знают.
Березы старые рядом стоят,
Они, наверно, многое знают,
Но и они почему-то молчат,
Тихо ветвями качают.
Трудно все это помнить,
Но и забыть нельзя.
Сколько людей хороших
Было загублено зря.
Скоро березы и дом снесут
И прежних жильцов забудут.
Будет стоять здесь новый дом.
Пусть люди в нем счастливы будут.
Прости, прощай, мой старый дом.
Скоро тебя не будет.
Но буду я помнить тебя добром
И никогда не забуду.(март 1996 года)
У окна
Зрения нет. Слуха нет...
А что на улице? Дождь или снег?
Ноги больные, еле хожу.
Силушки мало, часто лежу
И к телевизору не подхожу.
Можно, конечно, совсем не вставать —
Не надо начальству отчеты сдавать.
Кушанья мне под нос принесут,
Кое-что из газеты прочтут.
Как и когда я своим отплачу
За их вниманье и доброту?
Раньше во мне что-то путное было,
Но с годами куда-то уплыло.
Взамен же ко мне ничего не пришло,
Часто не знаю — какое число.
Но многое помню из прежних лет,
Значит, немного еще человек?
Все-таки, что же там за окном?
«Где эта улица, где этот дом?..»
Улица — та же, спешит, как всегда:
Мчатся машины, идут поезда.
Люди как будто неплохо живут,
Часто с работы на рынок бегут,
Сумки теряют, ключи заодно...
А мы давайте закроем окно.
В комнате нашей тихо, тепло,
Щелк выключатель — и будет светло.
Все. И вопросов больше нет...
Летит на улице первый снег, Несет землянам с небес привет...
Так что же на улице, дождь или снег?
А мне до этого дела нет.
Пусть хоть метелица, мне все равно,
У нас же крепко закрыто окно...(октябрь 1995 года)
* * *
В уме листаю жизни страницы.
На каждой - знакомые лица.
Вот, например, я сама.
Какой же я прежде была ?
Да в жизни личной
Была я девицей обычной,
Тихоней-мечтательницей.
Таких дурех теперь не найти...
А сколько людей замечательных
Прошло со мной по пути!
Все люди чести и долга,
Запомнились крепко, надолго.
Разве можно таких забыть?
Да, всем бы такими быть!
Учителя из класса в класс, как по ступенькам,
Вели нас доброй рукой.
Сколько же надо было терпенья
Им с нами - с оравой такой ...
С детства до взрослых лет
Выводили они нас в свет.
А врачи не только лечили,
Не только лекарства давали,
Но даже с нами дружили.
В гости друг к другу ходили.
А потом, когда расставались,
Друг другу письма писали.
А вот председатель колхоза,
Старый уже человек,
Сколько раз в трудный час
Доброй улыбкой подбадривал нас.
Такое не забудешь вовек.
Никто не брал из колхоза
Даже с капусты листа,
Жили-мучились, голодали,
Но совесть была чиста.
Что были за люди! За землю родную
Каждый готов был жизнь отдать.
Теперь многим Родина - место пустое.
Этого я не могу понять. (ноябрь 1995 года)
* * *
Жили мы прежде дружно и честно,
Могли за Родину жизнь отдать.
Теперь многим Родина - пустое место.
Этого я не могу понять.
Не знаю, не знаю, что будет дальше.
Устоит ли Россия - наш дом?
Надо б от иностранцев держаться подальше,
Лучше бы жить своим умом.
Они могут нас по плечу похлопать,
«Дружбой» помочь и вином.
А если Россию живьем проглотят?
Вот тогда придет «праздник» в наш дом.
Не станет им больших трудов
Поделить Россию на части.
И напишут историки несколько строк
О конце «демократской» власти.
* * *
Весна. Лето. Осень. Опали листочки.
Зима и морозы надолго пришли.
Где вы, мои молодые годочки?
Почему вы так быстро прошли?
* * *
С книгой у меня всю жизнь дружба,
С ранних детских лет.
В школе, дома, на службе
Книга - мой лучший сосед.
Но жизнь изменилась круто,
Я глуха и почти слепая.
Жаловаться что ли кому-то.
Что судьба у меня такая?
Теперь ничего не читаю.
Что творится в мире - не знаю.
Радио, телевизор - тоже не понимаю,
Так и живу, как балда,
Глажу любимую кошку
Да постою иногда
Просто так, у окошка.
Тоскливо без слуха, без глаз.
В долгие ночи не спится.
Листаю мысленно в сотый раз
Прожитой жизни страницы.
Да хорошо, что я не одна,
Со мною мои родные,
А то можно сойти с ума
В эти часы ночные.
О Коташке
Всяко называю своего Коташку —
Золотым, серебряным, милым Чебурашкой.
Любит рыбу, мясо, косточку погложет,
Молочко согретое выпить мне поможет.
Утром заберется на чью-нибудь кровать
И с утра до вечера может крепко спать.
На коленях любит у бабки полежать,
Можно ему за ухом легонько почесать.
Летом собираем и сушим ему травушку,
И зимой «пасется» на этой он муравушке.
Каждый его гладит, любит и балует,
А особо Лера — все его целует.
Он уж очень старенький,
Бабушке ровесник,
Желтенький с беленьким,
Очень интересный.
Вот он на коленях у меня сидит,
Так душевно на меня глядит.
Лапки на грудь мне положит,
Точно хочет сказать, но не может,
Что и он меня любит тоже.
В общем, жизнь у кота неплохая,
Была бы у всех нас такая —
Поесть, поспать, по балкону погулять.
Но... Как я его счастливым назову,
Если мышку он не видел
Ни во сне, ни наяву?(октябрь 1995 года)
* * *
Солнце на небе светит,
И облака плывут...
Кто же мне толком ответит —
Зачем я на свете живу?
Прожито очень много,
Мир даже тесен стал.
Вот попрошу я Бога,
Чтоб меня он на небо взял.
Просто так, на проверку.
Но не дал бы совсем умереть.
Я буду оттуда, сверху
На шарик земной смотреть.
Вот будет простор безбрежный!
Знать буду, кто как живет
В разных там зарубежьях
И что Землю грешную ждет.
Может, своих увижу
И чем смогу, помогу.
А кто рано ушел в могилу,
Тех, может, найду в раю.
Всем им скажу: родные,
Всех я вас помню, люблю.
Вот поживу немного
И к вам навсегда приду.(1994 год)
* * *
Ругала я тебя порой
За пьянку, за гулянку,
Когда являлся ты домой
Поутру, спозаранку.
И слезы я лила рекой,
И сердце все лечила.
Но уж давно, мой дорогой,
Тебе я все простила.
Мы рядом долгие года
Даже учились вместе
(совсем не думали тогда,
что мы жених с невестой).
Но как же ты, хороший мой,
Ушел, меня оставил?
Смотрю на фото - молодой,
Другое фото - старый.
Как бы мне тебя увидеть,
К себе поближе посадить,
По головушке погладить,
Обо всем поговорить...
И еще бы долго-долго
По-хорошему пожить. (февраль 1994 года,
Его уже нет 10 лет, Василия Алексеевича Карманова.)
* * *
К властям опять вселился бес
И палку перегнули -
Одних подняли до небес,
Других к земле пригнули.
У нас такое на Руси
Уже не раз бывало,
Но ничего, народ, терпи,
А как устанешь, отдохни
Под рваным покрывалом. (лето 1994 года)
* * *
Давайте, старушки, не будем ворчать,
Портить себе настроенье.
Вряд ли нас будет слушать теперь
Новое поколенье.
А жизнь все вперед идет, да вперед,
С нас уж много не спросят.
Кого там народ в цари изберет
И, как Горбачева, сбросят?
Поругают да и забудут.
Но нас уж тогда не будет.
* * *
Что ты ворчишь, недоволен чем?
Пенсии на хлеб хватает.
Выйди на улицу в солнечный день -
Автобус бесплатно катает.
Можешь читать день и ночь напролет,
Лежа листать страницы,
А надоест - садись в самолет,
Слетай за любую границу!
А то пойди прогуляться пешком.
Наверно, кого-то встретишь.
Тебе ж каждый пятый знаком,
Вот и пройдись, проветрись.
Так что советую - не скулить,
И так на душе тревожно.
А в общем итоге жить-не-тужить
И в нашем отечестве можно.
Ветеранам - к 50-летию Победы
Отдыхайте, живите спокойно.
Много было трудов и забот.
Заслужили давно и достойно
Вы медали, любовь и почет.
Уж давно отгремели раскаты
Той далекой и страшной войны.
Но по-прежнему гибнут солдаты
На полях своей «мирной» страны.
Пусть за это ответят другие,
У кого в руках сила и трон.
А мы говорим вам: «Спасибо, родные,
За Победу вам низкий поклон!» (май 1995 года)
Моя фиалка
Кончатся скоро цветики алые,
Больше бутонов нет.
Долго любимый цветок меня радовал,
Не меньше десятка лет.
Первый бутон распускается в марте,
Цветет до конца ноября.
Будет ли кто поливать, миловать его,
Когда не будет меня?
В День Рождения (мне - 89!)
Ох, ты старость моя, старость,
Невеселая пора.
Все болезни да усталость
И не спится до утра.
Вот стоят в хрустальной вазе
Наклонясь ко мне, цветы.
Передуманы все думы, похоронены мечты.
Доживаю век свой долгий без особой суеты.
Не пойму, зачем живу я?
Что день завтрашний сулит?
Просто днюю да ночую.
В голове шумит, гудит.
Ну, а что мне дальше ждать,
Я гадать не буду.
Умирать, так умирать.
Схоронят - забудут.
Да, что будет, то и будет.
Что тут думать да гадать.
Ведь от смерти все равно же
Никуда не убежать. (18 сентября 1995 года)
* * *
В жизни ведь всяко бывает,
Вот вечером спать ложусь.
Что будет ночью - не знаю.
Может, я больше сюда не вернусь.
Но не буду пока ворожить
И на жизнь свою точку ставить.
А вот сумели так прожить,
Чтоб людям добрую память оставить? (сентябрь 1995 года)
* * *
Не хочу, чтоб года прибывали.
Радости от этого мало.
Лучше бы они убывали.
Жить бы да жить сначала. (осень 1995 года)
О зимушках прошлых лет
О зимах уж много писали поэты,
Мне там уже места нет,
Но пусть нехитрые строки эти
Напомнят о зимушках прошлых лет.
Детство. Деревня. Давно это было.
Ни самолетов, ни автомашин.
В деревне моей все как будто застыло.
Внизу - белизна, в небе - синь.
Бывали морозы, но я не боялась
И не любила сидеть у окна.
Ходила на лыжах, на санках каталась,
Но почему-то всегда одна.
Топали в школу с Надей-подружкой
Полем, далеко, мерзли всегда.
Школа была в другой деревушке.
А с Надей простились уже навсегда.
И вот Ульяново. Я - как в столице!
Белые стены монастыря.
Все молодежь, все знакомые лица.
Тоже учеба. Мы жили не зря.
В отдых - катались при лунном сиянии
С отрогов Уральской горы.
Прощались шутя: Пока! До свидания!
Но так и не виделись с той поры.
Теперь я давно ни с кем не катаюсь.
Уже в волосах седина,
Но часто одна добром вспоминаю
Те, давно прошедшие времена.
С тех пор все везде изменилось.
Долго о том говорить.
Лучше ли, хуже ли получилось -
Не мне об этом судить. (16 ноября 1995 года)
* * *
Это - последняя моя статья.
Ничего больше не выдавить.
Сидя на таком бережку, как я,
Никакую рыбку не выловить.
Больше голову не ломаю -
Не получился поэт-одиночка.
Поэтому я с пером прощаюсь
И ставлю большую точку. (15 декабря 1995 года)
К Новому Году - 1996!
С Новым Годом, друзья, с Новым Счастьем -
Пусть всегда будет с Вами оно!
Пройдут тяжкие годы ненастья -
Снова солнце заглянет в окно.
Так будем держаться бодрее,
Веселее смотреть вокруг.
Будем верить в разум народный
И в поддержку дружеских рук.
* * *
Как же прошел этот год для меня ?
Давайте подумаем вместе.
Не кажется Вам, что я - уж не я,
А только пустое место?
Не заметила я, как солнце зашло -
Глаза не видят. Не слышат уши.
Ноги пудовы, ходить тяжело,
Старость давит и душит.
Друзей, знакомых - почти никого,
И редко звонят телефоны.
А писем не жду уж ни от кого,
Забыли меня почтальоны.
Близких, родных уже многих нет.
Нет Лины, Вали, нет Зины...
А мне - почти девяносто лет,
Давно пора бросить в корзину. (31 декабря 1995 года)
P.S. Но письма все-таки есть
И звонки телефонные были.
Значит, добрые люди есть,
И они меня не забыли!(5 января 1996 года)
* * *
Если меня посадят за парту -
Вряд ли что есть в голове,
Буду, наверно, искать Джакарту
Где-то поближе к Москве.
Я и без таблицы умноженья
Знаю, что дважды два четыре,
Так что могу и без ученья
Сидеть с Коташкой в своей квартире. (январь 1996 года)
* * *
Писем мне идет совсем мало.
Видно, время такое настало.
Знакомых, родных - почти нет,
Потихоньку ушли на тот свет.
Вспоминаю их долгими ночами...
Встречусь ли когда-нибудь с вами?
Снова бы с вами пожить.
Как раньше, по душам поговорить...
* * *
Дни идут, бегут, плывут -
Точно вода в половодье.
И неизвестно, что принесут
Пришедшие дни Новогодья.
Может, кому-то и повезет,
Кому - бедовать придется.
Ведь даже назавтра не предсказать,
Как наша жизнь повернется. (6 января 1996 года)
* * *
Столько хороших людей не стало,
Рано их смерть скосила.
Меня даже сомненье взяло:
Все ли у Бога справедливо.
Если так и дальше их брать,
Нам только ворье достанется.
Этак лет через три или пять
Хороших людей не останется. (3 января 1996 года,
день похорон Григория Васильевича Терентьева)
Раздумья в день похорон Григория Васильевича Терентьева
Сколько хороших людей не стало.
Смерть их косой скосила.
Меня даже сомненье взяло -
Все ли у Бога так справедливо?
Так кто же были те, кто ушли?
Из каких краев прилетели?
Да наши они, парни Коми земли,
Которые мир отстояли.
В том 41-м совсем молодыми
Призвали их на войну.
И наши юнцы, простясь с родными.
Пошли защищать страну.
Их же на фронт забирали
Часто со школьной скамьи.
Многие в самое пекло попали,
Юными там полегли.
Не месяцы, годы тянулась война,
Многими это забыто.
Пылали села и города,
Миллионы людей убито.
А те, кому жить удавалось,
Боролись с врагом, как могли.
Ранены были, в плен попадали,
Но до Берлина дошли!
Да, мы единством были сильны,
Любовью к Родине, чувством долга.
Этим мы победили врага
Коварного, сильного, злого.
Сколько миллионов с войны не вернулось?
Кто сосчитать точно смог?
Но еще кому как обернулось -
Вернулись иные без рук и без ног.
После войны оглянулись вокруг -
Все разрушено, все разбито!
Но радость великая - враг побежден!
Надежда на лучшую жизнь не убита!
После войны кто в науку подался,
Кто стал врачом, журналистом,
А кто по ступенькам и выше поднялся :
Наш Гриша - работал министром.
Тогда времена были такие -
Люди работали день и ночь,
И старые и молодые,
Чтобы Родине как-то помочь.
Сколько вложено сил и труда -
Не опишешь в этой заметке.
Чтобы ожили села и города,
Прошла не одна пятилетка.
Так скажем большое спасибо
За то, что живем на свете,
Ветеранам, которые живы еще,
И тем, кто уже на том свете. (3 января 1996 года)
Не грусти о Былом
Не грусти о былом, о том, что прошло.
Не жалей, если сделано что-то не так.
Все давным-давно быльем поросло
И теперь не исправить никак.
Пролетели, как сон, молодые года,
А потом - все заботы, тревоги.
Но наверно нигде, никому, никогда
Нет сплошь солнечной ровной дороги.
В жизни у нас всяко случалось:
Праздники, будни, радость, печали.
Много хороших людей встречалось.
Со многими рано, до срока, прощались.
Теперь нам нужен лишь мир и покой.
Нами жизнь прожита по совести.
Всем пожелаем жизни такой.
Вот и конец моей повести.5 февраля 1996 года (автору 89 лет)
* * *
Уж ничего с глазами не исправишь,
С них пелену платочком не сотрешь,
Никакую книжку не откроешь
И ничего оттуда не прочтешь.
Мне теперь уже не до веселья,
Вот и думай, как на свете жить.
Остается только от безделья
Старое-былое ворошить.
Очень многих нет уже на свете,
Будто все безвременно ушли.
И не верится, что их уже не встретишь,
Никогда рядком не посидишь. (11 февраля 1996 года)
(Софья Михайловна любила говорить: «Сядем рядком да поговорим ладком»)
* * *
А я довольствуюсь тем, что есть,
И не мечтаю о многом.
Ведь скоро поставят железный крест
Над последним моим домом.
Так что, бабусь, не вздыхай.
Нервы свои не трепли.
Спокойно живи, отдыхай:
Трудные годы прошли.
Лопаты - в руки!
Дни за днями так и мелькают,
Как листочки в календаре.
Оглянуться не успеваешь,
Как весна уже на дворе.
Вновь оживает все в природе,
Так что к работе будь готов!
Ведь не зря говорится в народе,
Что день весенний кормит год.
Снова надо ездить на дачу,
Туда-сюда машину гонять.
Снова надо решать задачу -
Куда что сеять? Когда сажать?
Тут уже будет нам не до скуки -
Приближается месяц май.
Дружно возьмем лопаты в руки
И двинем в бой - за урожай!
P.S. А у меня в голове - столпотворенье,
Шум и гам, как всегда.
Хотела выдать стихотворенье,
А получилась опять ерунда. (утро, 11 марта 1996 года)
Поздравление Лене
Вот и прошли долгожданные дни,
Дни твоего рожденья.
Досталось тебе хлопот и возни,
Да еще ведь надо уменье.
Зато были подарки друзей и цветы,
Тосты и теплые речи,
Чтобы надолго запомнила ты
Эти приятные встречи.
Снова придут эти дни через год.
Дай Бог здоровья и счастья,
Чтобы не было за год особых забот,
Миновали б тебя ненастья.
Желаем, чтоб годы счастливо прошли,
Без всяких тревог и волненья,
Чтоб люди вниманьем не обошли,
Любили, как в день рожденья! (7 апреля 1996 года)
* * *
Скоро растает последний снежок,
Двинется лед на речках,
Снова в природе все оживет,
Наверно, так будет вечно.
Будем бодрее смотреть вперед,
Не жалуясь на судьбину.
Пусть все плохое от нас уплывет
Вместе с последней льдиной.
Снова ясное солнце взойдет,
Прошумит ветерок-проказник.
Будем надеяться, что придет
И на нашу улицу праздник. (28 апреля 1996 года)
* * *
Глаза мне в жизни всегда помогали,
Сколько книжек мы прочитали!
Сколько добрых людей повидали!
Жизнь прошла. Устали, наконец.
Теперь не знаю, где у книги начало, где конец,
И уши мне верно служили.
Но кому-то стало завидно —
Звук в ушах отключили.
Мне это очень обидно.
А в руках началась стрельба.
Мне это боль причиняет.
С чего началась вражда?
Кто там кого убивает?
Ноги-ноженьки быстро ходили,
Миллион километров, наверно, исходили.
Но споткнулись как-то на ходу —
И я давненько лежу на боку.
Вот и думаем мы с Коташкой,
Как нам на земле жить, бедняжкам?
Не попроситься ли нам на небо?
Мы бы там прожили и без хлеба.
Вот и решили дать заявку,
Про инвалидность приложим справку,
И будем ждать ответ —
Примут нас на небо или нет. (май 1996 года)
* * *
Правители наши не часто менялись.
Но каждый в стране что-то менял.
И, главное, люди им доверяли -
Народ что-то новое, доброе ждал.
Вот Ельцин сменил Горбачева
И смело зовет: все за мной!
Отдадим голоса ему снова,
Надеясь на рай земной?
Мы при царской короне жили.
И под красными флагами шли.
В Великой войне победили.
Но не знаю - к чему пришли.
Мы любим хвататься за новое,
А старое - уничтожать.
Подрывая под корень основы,
Как бы главное не потерять.
Надо помнить, что есть заграница,
На наши богатства зорко глядит.
Наверно, им по ночам не спится...
Хороший у них аппетит.
Наш поезд стоит пока на пути.
Просто не знает, куда идти.
Сколько вокруг взглядов и мнений.
Даже у курицы масса сомнений.
Вот бы сдружиться всем пассажиркам,
Чтобы потом не чесать затылки.
Трудно дышит седой коммунизм.
Зато маячит капитализм.
Кто же в руки руль возьмет?
Кто же Россию вперед поведет?
Чтобы Россия свободно дышала,
Чтобы звездою над миром сияла? (июнь 1996 года)
* * *
Пожить я на свете хотела немножко,
А вот 90 стучится в окошко.
Что же мне делать, кому это нужно?
Нельзя же тянуться так безрассудно.
Везде все неладно, вот-вот упаду.
Папке скажите, что скоро приду. (4 июня 1996 года)
(«Папкой» Софья Михайловна иногда в шутку называла своего мужа Василия Алексеевича. Василий Алексеевич Карманов умер 14 февраля 1984 г.)
* * *
Сижу над белым листком
И знаю, что почерк небрежный.
И сожалею о том,
Что ничего уже нет от прежней.
Ни глаз, ни ушей, ни ума,
Ни на что уже не гожусь.
Очень не нравлюсь себе сама,
В зеркало не гляжусь.
Днем проваляюсь, ночью не спится,
В глазах почему-то стало двоиться.
Долго жить - очень трудное дело.
Ох, как я всем и себе надоела.
Ноги не ходят, болят все кости.
Пора собираться к дедушке в гости. (июль 1996 года)
* * *
Вот и лето пришло. Все дышит.
Рады солнцу деревья, цветы.
Ветерок их слегка колышет.
Порадуйся с ними и ты.
Научись-ка жить не тоскуя,
Отодвинься подальше от зла.
Выбирай дорожку такую,
Где больше любви и тепла. (10 июля 1996 года)
P.S. И еще: есть на свете песни.
О песне не забывай.
Когда соберетесь вместе
Или даже одна - запевай.
С песней ты не захнычешь,
Все они хороши,
Если даже мурлычешь
Просто так, для души.
* * *
В детстве любила я шлепать по лужам
После дождя босиком.
Теперь мне дождик больше не нужен.
Все изменилось кругом.
Мне девяносто. Подолгу лежу
И прежних босых удовольствий
Себе разрешить не могу.
Давят и душат годы.
Жить стало трудно и лень.
Не слушаю сводку погоды,
Не знаю про завтрашний день.
Все вспоминаю былое.
Как оно быстро прошло!
Было хорошее, было плохое.
Все, как волной, унесло.
Нынче жаркое лето,
Часто ливни и грозы.
Очень возможно, что это
Конец моей жизненной прозы.
Прощай, голубая лазурь.
Мне больше не будет ни гроз, ни бурь. (17 июля 1996 года)
* * *
В минуту жизни трудную,
Когда одна лежу,
Приходит утешитель мой -
Я имя не скажу.
Садится со мной рядом
И смотрит, но молчит,
Как будто хочет взглядом
Меня он полечить.
И счастливы мы оба.
Сидим без лишних слов.
У нас же с ним давненько
Взаимная любовь. 18 июля 1996 года (это о Коташке)
* * *
Стою под деревом жизни,
За веточку чуть держусь.
Стою над крутым обрывом,
Еще немного — сорвусь,
Кончены все пути.
Ни в сторону, ни назад.
Только вперед идти —
Последний, маленький шаг... (11 августа 1996 года)
* * *
Осень холодная, осень дождливая,
Ну и погодка, такая унылая!
Травка пожухла, завяли цветочки,
Ветер срывает с деревьев листочки.
Дождь на неделю опять зарядил...
Где же та осень, что Пушкин любил? (1996 год)
* * *
Ну, молодцы поэты!
Они из нескольких слов
Такие напишут куплеты,
Что всю жизнь читать их готов.
Под рифму опишут такое -
Зачитаешься, ночь не до сна.
Тут и солнце, и радость, и горе,
И «на Севере диком сосна».
Скажем поэтам спасибо
За то, что из нескольких слов
Сумели так емко, красиво
Построить колонку стихов.
Как это у них получалось,
Я удивлялась всегда.
Где и когда научились
Делать из слов чудеса?
Да жаль, поэты рождаются редко.
Их надо беречь, уважать,
И хочется каждому крепко,
С благодарностью руку пожать. (3 августа 1996 года)
Стихи, написанные к 90-летнему юбилею
Девяносто лет. Это не праздник.
Это — боль. И нигде ничего не гнется.
Вот с неба месяц-проказник
Заглянул в окно и смеется:
Ну, бабуся, ты и даешь!
Столько лет уж на свете живешь!
Пожалуй, рекорда добьешься,
И пра-правнуков, дай бог, дождешься.
Просто правнуки у тебя уже есть,
Пока их семь, но будет и больше,
Если ты поживешь подольше.
Хорошо, что со мной все свои,
Дети, внучки и зять.
Все стараются мне помогать.
С Эжвы тоже все присылают,
Только успевай получать.
Мне кажется, все у меня есть.
Вот в кухне готовят поесть,
Принесут горяченький супчик,
Кабачки, помидоры, огурчик,
Еще кой-что положат в тарелку,
Подадут, когда надо, грелку,
Лекарство, вазу с цветами,
Полечат сами добрыми словами.
Есть пряники и конфетки.
Хорошие у меня детки.
Снова месяц на миг у окна
Пожелал мне приятного сна:
Ну, бабуся, живи — не тужи,
Не болей и спокойно лежи.(18 сентября 1996 года)
(в Эжве живет старшая дочь Софьи Михайловны – Ида Васильевна – с детьми и внуками)
Ну и жизнь у меня — умиленье!
Ну и жизнь у меня — умиленье!
Каждый день — выходной, воскресенье!
Можно круглые сутки лежать,
Даже если не хочется спать.
Еду и питье принесут,
Из газетки статейку прочтут,
Полечат и поласкают.
Так чего же еще мне желать?
Где, какую искать благодать?
И как будто нигде не болит,
И в ногах мой Коташка лежит.
Зато руки и ноги не те.
Шевельнешься — боли везде.
Встать и ходить не могу.
И вот, как колода, лежу.
Да глаз и ушей уже нет,
Погас для меня белый свет.
Такой получился букет
На мои девяносто лет.
Днем и ночью теперь «тихий час».
Никуда не надо спешить.
Даже не знаю, как быть?
Может, еще возле вас
Мне тут немножко пожить?
Ведь если уйдешь,
То обратно уже не придешь...(октябрь 1996 года)
* * *
Раньше как-то мне особо не хотелось умирать,
Видно, думала со всеми перестройку переждать.
Но теперь такие боли, не могу больше терпеть
И готова хоть сегодня глаза закрыть и умереть.
И зима ненастоящая, и работ особых нет —
Как раз время подходящее убираться на тот свет.
Но старуха-побируха почему-то не идет,
По ошибке иль по глупости молодых к себе берет.
Что ж мне делать, как мне быть?
Из какой дорожной кассы мне билет себе добыть?
Кто мне даст такой ответ —
Как добраться на тот свет?(6 декабря 1996 года)
К новому 1997 году
Скоро, скоро Новый год
Наш порог перешагнет.
Но никто пока не знает,
Что в подарок он несет.
Может, пенсию прибавят
И зарплату заодно?
Может, цены поубавят?
Это ждем уже давно.
Пусть хороший будет год;
Без забастовок и тревог.
Пусть путеводная звезда
Ведет нас правильно всегда.
А нам надо быть дружнее,
По-соседски надо жить,
Чтобы как-нибудь скорее
Перестройку завершить.
Да работать надо с толком да с умом,
Чтоб не надо было каяться потом.
Надо крепче на педали нажимать,
Чтоб станки все заработали опять.
Будем вовремя зарплату получать,
И не будет безработных и бродяг.
А когда в конце итоги подведем,
Вот тогда мы все спокойно отдохнем.
Можно ехать хоть куда
Без особого труда.
Хочешь - в Питер иль в столицу,
Иль в любую заграницу.
А если долларов мешок —
То хоть на Запад иль Восток!
Где кому приглянется,
Тот пусть там останется.
В этом нет большой беды —
Меньше в поле лебеды.
А еще пусть Новый год
В стране порядок наведет,
А то гласно и негласно
Все богатство уплывет.
А нам Родина нужна,
У нас Родина одна,
И нигде на белом свете
Не найдется, как она.
Но теперь она больна,
Бедная моя страна.
Раздробили, разгромили,
Все богатства растащили,
Столько крови зря пролили,
Всех людей разъединили.
Одни живут теперь в хоромах —
Наворовали кто не промах,
А народу, как всегда,
Водка, корка да вода.
«Ничего, не пропадут:
Не большие господа».
Богатый кушает икорку,
Бедняк грызет сухую корку.
Но я, кажется, ворчу,
Так уж лучше замолчу.
С Новым Годом! С Новым счастьем!
Жить приятно и легко
Я желаю всем, кто близко
И кто от Коми далеко!(декабрь 1996 года)
Босоногое детство
Все вспоминаю то время,
Когда я девчонкой была.
Небольшая Тыдор деревня –
Частица большого села.
Мы жили у речки, в подгорье.
Небольшая была семья.
Было нас всего трое —
Папа, мама, да я.
Тогда еще церкви были,
Звонили колокола.
Церкви еще не закрыли,
Вера была жива.
Мы с мамой в церковь ходили.
Там нельзя головой вертеть,
Но по-разному люди молились,
Интересно было смотреть.
После — знакомых встречали,
Они заходили к нам
(Просто за чашкой чая
Поговорить по душам).
Не так люди жили, как ныне.
Теперь людям много дано.
Тогда не было и в помине
Телевизоров, радио и кино.
Моя мама часто хворала,
Ее сильный кашель душил.
По хозяйству я помогала
В меру своих детских сил.
Из колодца воду носила,
Мыла в доме полы до крыльца,
Умело корову доила,
Давала ей в ясли сенца.
Что где в огороде садили —
Помню я до сих пор.
Порядок я там наводила,
Поливала и чистила сор.
У тыдорцев овечки жили
На островке за рекой.
Каждый вечер туда им носила
Ведерки с овечьей едой.
Каждый вечер коров искали
В далекой чаще лесной.
Я все босиком бродила,
Была в обуви только в лесу
Да в школу и в церковь ходила,
Да еще к корове в хлеву.
Летом рано вставать любила,
Бежала с удочкой на реку,
С удовольствием рыбку ловила —
Когда всем, когда только коту.
Мне крестьянского быта хотелось,
Все старалась у них перенять.
Небольшое хозяйство имелось,
Научилась косить и жать.
К сенокосу мне взяли девицу
(Пожни были у нас за рекой),
Шли рано утром на косовицу,
Ночевать приходили домой.
Как мы с ней вдвоем управлялись,
Мне и теперь не понять.
По соседству кого-нибудь звали
Мы только стога завершать.
А сколько было со льном канители,
Чтоб получить пучок кудели!
Но я со льном охотно возилась
И даже за прялку зимой садилась.
Но дальше дело уже не шло —
Не бралась за ткацкое ремесло.
Помню: с соседкой в лес ходили,
Чтоб не сидеть зимой без дров,
И досыта там кормили
Кровожадных и злых комаров.
Часто в лесу собирали
Ягодки и грибки,
С подружками в речке купались,
Пекли из песка пирожки.
В школу с подружкой ходили —
Очень далёко, мерзли зимой.
В первом классе я не училась,
Сразу пошла во второй.
Учителей своих вспоминаю,
Помню всех, начиная от первых,
По имени-отчеству их величаю,
Светлой памяти им желаю.
А как мы еще играли?
По двое на досках скакали —
Это тоже надо уметь,
Не падать, повыше взлететь.
Еще «классики» мы рисовали
Палкой на голой земле,
Стекляшку по «классам» бросали
И потом за ней ловко скакали
Уже на одной ноге.
А в куклы я мало играла,
Вот с кошками дружба велась,
В фартуке кошку качала
И «кошкиной мамой» звалась.
Какие же были мы «нетужилки»!
Нет ламповых стекол — спасала коптилка,
Нет керосина — спасала лучина.
Про электричество даже не знали,
О самолетах и не слыхали.
А дальше? — Да всяко бывало,
Когда тишина, когда гром.
Но свое босоногое детство
Всегда вспоминаю добром. (август 1997 года)
Прощание с летом
От нас уходит лето.
Легки и горячи,
От солнышка приходят
Прощальные лучи.
Сколько тепла и ласки
В солнечных лучах!
Цветы открыли глазки
Взглянуть в последний раз
Конечно, было всяко:
То пара жарких дней,
То снова приходилось
Одеться потеплей.
На даче загорали,
Когда жара и зной.
То кашляли, чихали
Не хуже, чем зимой.
То были ливни с градом,
То не было дождей,
Но все же как-то летом
Жилось нам веселей.
Спасибо скажем лету
За свет и за тепло,
За праздники, за будни,
За все, что нам дало.
Ну, грело нас не шибко,
Не вышло «без потерь»:
В природе есть ошибки,
Как и у нас, людей.(29 сентября 1997 года)
* * *
Вот уж и август у нас на исходе.
Бывают, конечно, капризы в природе:
Днем солнышко светит, шумят ветерки,
А под вечер в небе зажгут огоньки...
Молния это. А потом,
Как полагается, грохнет гром.
С неба польется как из ведра!
Спасайся, как можешь, кто куда!
Назавтра солнышко греет лучами.
Наверно, оно уж прощается с нами:
«Грейтесь скорей, набирайте тепло,
Пока я надолго от вас не ушло!»
Скоро надвинутся темные тучи,
Холод придет и снег сыпучий.
Вспомним добром ушедшее лето,
Помашем ему с прощальным приветом!
* * *
Хорошо, что в жизни бывают
Иногда приятные сны.
Вот родителей я повидала,
И будто все живы они.
Будто еду я на каникулы
Из города на Рождество.
(Был такой праздник народный,
Я не забуду его.)
На улице было морозно,
Но я дома уже, за столом.
Тут «зайкин» молочник розовый,
Как прежде, стоит с молоком.
На кухне Федосья-работница.
А мама приносит поесть —
Колобки, пельмени, творожницы,
И «серая» каша есть.
А рядом мой папа старенький
(Он всегда почему-то молчит)
Прижался ко мне, как к маленькой,
На дочурку свою глядит.
Мы с мамой на «Елки» походим,
А потом будет елка у нас.
Весело время проходит,
Хороводы, песни и пляс.
Но зима теперь, все ж не лето:
Каникулы коротки.
Вот я снова тепло одета
Для обратного уже пути.
Мама меня перекрестит
И поцелует в лоб.
Знакомая тетя Авдотья
В город меня повезет.
Я вдоволь с горы накаталась,
На лыжах ходила легко,
С подружками повидалась.
Проснулась — и нет никого!
Дорогое счастливое детство
Осталось за тысячу верст.
Давно нет подружек соседских,
Да и мне уже близок срок.
А вы, живые, живите!
Везде вам свобода идти.
Каждым днем дорожите.
Счастливого вам пути! (31 июля 1998 года)
* * *
А жить мне осталось недолго,
И хотелось бы знать наперед,
Когда заживет спокойно
Наш терпеливый народ?
* * *
Еще неизвестно, что лучше народу —
Капитализм или социализм.
«Туда» загоняли наганом и палкой —
С таким же усердьем нас гонят «из».(1998 год)
Привет, россияне!..
Привет, россияне! Как живете?
Кто на этот вопрос мне ответит?
«Да ничего, живем — хлеб жуем,
Солнце над нами светит.
Дали теперь нам волю, свободу,
Сколько не было сроду.
Теперь сколь угодно трепли языком,
А раньше — за слово сиди под замком.
Каждый живет теперь, как хочет,
Никто ему голову не морочит.
Первый этап — крах коммунизма,
Крест поставлен социализму.
О работе теперь никто не тужит —
Хоть всю жизнь пролежать, не копать, не утюжить.
Хочешь — работай, а не хочется —
Иди, получай за безработицу.
Никто не пошлет тебя в институты,
Были бы только «способные руки»,
Обойтись можно и без науки.
Приучай руки сгребать миллионы,
Тебе не страшны никакие законы.
А как это делать? — А так: присмотрись,
Где что не слажено, плохо лежит.
Загребай все пока в одну кучу,
Потом разберешься.
А если кто стоит на пороге —
Убирай его немедля с дороги.
С миллионами ты не пропадешь,
Десятки раз за границу катнешь.
А если понравится,
Там и останешься».
Ну, все хорошо! Держитесь стойко.
Скажите спасибо пе-ре-стройке!
* * *
У каждого есть свое прошлое,
Так и школьные годы мои.
Дружба была хорошая
Без объяснений в любви.
Мы были тогда очень молоды,
Вся жизнь была впереди.
«Не боясь ни жары, ни холода»,
Бодро шли по прямому пути.
Немодно тогда одевались,
Нет хлеба, учебников, дров.
Старшим мы, как могли, помогали.
И выжили - будь здоров!
Учиться старались на совесть,
Работали в разных кружках.
Написал бы кто-нибудь повесть
О тех наших школьных годах.
Окончив, мы разъезжались.
Жизнь нас крутила потом,
А после, когда встречались,
Говорили уже о другом.
Мы прожили трудные годы,
Есть нам о чем вспоминать.
И русским, и коми народу
Немало пришлось испытать.
С кем-то хочется вспомнить прошлое.
Оглянулась - куда все ушли?
Где друзья, где подруги хорошие?
Нет в живых ни одной души.
И ни с кем теперь рядом не сядешь,
Легонько к себе не прижмешь.
Никому в глаза не заглянешь.
Никого никогда не вернешь.
Прощайте, люди хорошие!
Очень многих взяла война...
Почему жизнь такая короткая?
Почему она только одна? (1996-1997 гг.)
* * *
На старости лет полюбила я солнце.
Раньше его замечала мало.
Вот заглянуло оно в оконце,
Теплым лучом меня приласкало.
Милое солнышко, свети и грей,
Большое спасибо тебе от людей! (август 1998 года)
эта публикация со страницы