просмотров: 988
Мои предки, какими я их помню
Я хочу рассказать о своих родителях и предках, которые были честными тружениками, умными и добрыми людьми и жили интересами не только узкого круга своей семьи, но и интересами своей Малой Родины - Коми края.
Мой дед по отцовской линии Синцов Дмитрий Александрович (1850-1942) со своей семьёй переехал в город Усть-Сысольск из Архангельска в самом начале ХХ столетия. В то время Усть-Сысольск был небольшим городком, населённый в основном крестьянами и незначительным числом граждан других сословий: ремесленников, купцов, чиновников и священников. Лиц дворянского сословия было мало, едва ли насчитывалось человек десять, получивших титул личного дворянства за многолетнюю государственную службу, как например, Василий Никанорович Городецкий, заместитель Председателя Устьсысольского земского съезда, дослужившийся до чина тайного советника, что по тогдашнему табелю рангов соответствовало генеральскому чину, или Степан Николаевич Клочков, избранный депутатом Государственной Думы от Вологодской губернии. Впрочем, был в Устьсысольске и потомственный дворянин, председатель Съезда мировых судей уезда Леонид Александрович Ленин. Я много лет была в дружеских отношениях с его бывшей женой. Всех упомянутых здесь мной устьсысольских дворян и ещё пять человек наиболее видных граждан нашего города расстреляли большевики в сентябре 1918 года в окрестностях города Сольвычегодска (Котласа-А.М.).
Так как крестьянские хозяйства Коми края остро нуждались в квалифицированных мастерах, то Земское собрание города в 1907 году ходатайствовало перед Министерством народного просвещения России об открытии ремесленной школы в нашем городе на базе кузнечно-слесарной мастерской. В начале 1910 года состоялось открытие такой школы с двумя отделениями. Для этой школы было срочно построено одноэтажное кирпичное здание, что и поныне стоит по улице Советской, дом 28 с вывеской "Дом работников культуры и искусства". Причём учили их не только навыкам слесарного, столярного и кузнечного мастерства, но и обучали их основам культуры: живописи, лепке, черчению.
Оборудовать эту ремесленную школу всем необходимым инвентарём и приспособлениями поручили моему деду Синцову Дмитрию Александровичу. Опытный механик-производственник, он был мастером на все руки. Один из его сыновей и мой дядя Николай много позже писал мне в одном из своих писем о своём отце: "Отец наш был здорово подкован в механике, сам проектировал машины и механизмы. Его приглашали на размётку и установку сложных машин во вновь строящихся заводах".
Дедушка Дмитрий Александрович имел большой опыт работы машиниста на пароходах и механика по ремонту машин. До переезда в Устьсысольск он несколько лет работал мастером на заводе "Амосов, Гернет и К" в Архангельске. Он был новатором и рационализатором во всём. Во вновь открытых мастерских в Устьсысольске он умело оснастил и оборудовал их всем необходимым для учебных и производственных нужд, произвёл реконструкцию станков, а некоторые из них он смонтировал по своим чертежам. Тяжёлые и неуклюжие инструменты он превращал в лёгкие и удобные для работы. Он сконструировал и смастерил даже новый вид сохи, прикрепив к нему железный лемех с "башмаком". Пахарям понравилась его новая конструкция плуга, и в школу стали поступать заказы на их изготовление. Средства, полученные от продажи новых изделий и ремонта старых, расходовались на нужды школы. Школа содержалась на средства Земской управы и городской казны.
Закончив оборудование Ремесленной школы, дедушка Дмитрий Александрович решил заняться сельским хозяйством, к чему вынуждало пошатнувшееся к этому времени его здоровье. Недалеко от деревни Слободы под Устьсысольском он купил для своей семьи участок земли, где с помощью четверых своих сыновей, дочери и невесток построил дом. Постепенно усадьба деда разрасталась, появились конюшня, хлев, купили лошадь и корову. На протекающем поблизости ручье Емваль он соорудил мельницу и тем самым избавил окрестных крестьян от необходимости поездок на дальнюю мельницу. Денег за помол он не брал, чем заслужил особое уважение крестьян. Там же он построил затем небольшую кузницу, где ремонтировал хозяйственный инвентарь всех нуждающихся окрестных крестьян. Поблизости от своей усадьбы на берегу Вычегды он обнаружил выходы пластов фосфорита, стал добывать их, дробить и молоть на своей мельнице. Этой фосфоритной мукой он удобрял свой огород и пастбища, чем значительно повысил их плодородие. Для уборки урожая обычно каждый год приезжали все сыновья дедушки, в том числе и мой отец, который брал туда и меня.
Когда мне исполнилось 10 лет, я стала наведываться к дедушке с бабушкой, чтобы помочь им по хозяйству, поработать на огороде, собрать грибы и ягоды, которых было в изобилии в окрестных лесах.
Дедушка обладал большой физической силой: он легко приподнимал телегу за ось, таскал тяжёлые мешки и брёвна. Однажды мы поехали с ним в город за продуктами на телеге и вдруг услышали шум приближающегося к нам по дороге трактора. В начале 30-х годов трактора были ещё в новинку, и лошади сильно пугались их. Дедушка попросил меня сойти с телеги и спрятаться за забор, а сам завёл лошадь в придорожную канаву. От приближающегося трактора лошадь буквально взбесилась от страха и встала на дыбы. Дед закрыл ей глаза одной рукой, а другой зажал за уздцы. До сих пор я помню его руки, такие большие, сильные, заскорузлые от мозолей - руки рабочего человека, и в то же время такие мягкие и нежные, когда он гладил меня по голове за хорошо выполненное поручение.
Жена дедушки Дмитрия, то есть моя бабушка по отцу, Прасковья Николаевна была до замужества сельской учительницей. Родилась она в 1864 году в Великом Устюге в семье разорившегося купца Николая Телегина. По рассказам бабушки, её предки вели торговлю даже с Китаем, а разорились из-за того, что утонула баржа с товарами. После окончания учительской семинарии (епархиального женского училища-А.М.) в Великом Устюге она работала учительницей в селе Красавино под Устюгом, где и познакомилась со своим будущим мужем Дмитрием Александровичем Синцовым, когда он зимой работал в затоне по ремонту пароходов, а летом работал машинистом на пароходах.
Бабушка Прасковья имела характер мягкий, добродушный, уступчивый. Деревенские женщины-соседки любили её как родную за бескорыстную помощь во всём. Она учила их лечиться травами, привозила им лекарства из городской аптеки, где заведующей работала моя мама Наталья Михайловна Синцова. Однажды у односельчанина при родах умерла жена, и бабушка взяла к себе его младенца, нянчила больше года и вернула ему после того, когда он женился вторично.
Дедушка и бабушка умерли в 1942 году от голода и истощения, помочь им ни мои родители, ни остальные ещё трое сыновей не могли, так как все они были репрессированы и находились в лагерях по надуманным политическим статьям. Умерли они почти одновременно, бабушка пережила дедушку всего на несколько месяцев. Похоронили их соседи на старом Слободском кладбище, где нынче дымят трубы СЛПК (Сыктывкарского лесопромышленного комбината).
У дедушки и бабушки Синцовых в семье было четверо сыновей и две дочери, одна из которых Александра 1893 года рождения, погибла в 6-летнем возрасте, опрокинув нечаянно на себя кипящий самовар. Другая дочь их Анна Дмитриевна родилась в 1886 году в Архангельске, была замужем за Ефимом Шибинским, прожила всю жизнь в Архангельске и умерла там же в 60-х годах. Её дочь Надежда Ефимовна Шибинская работала там бухгалтером и, возможно, до сих пор живёт там же по адресу: 163001, г.Архангельск, пр-т Советских космонавтов 171, кв. 3.
Дедушка и бабушка Синцовы переехали из Архангельска в г.Усть-Сысольск на постоянное жительство в 1894 году. Это событие документально засвидетельствовано в "Посемейном списке города Усть-Сысольска за 1900 год", где их семья записана под номером 563: "Синцов Дмитрий Александрович, 44 лет (в 1894 году), из мещан г.Архангельска, с начала 1894 года проживает в г.Устьсысольске. Жена его Прасковья Николаевна (Телегина по отцу), 30 лет от роду. Его сыновья: Александр - 11 лет, родился 10-го ноября 1882 г., Михаил - 10 лет, родился 9-го ноября 1883 г., Владимир - 7 лет, родился 10 ноября 1885 г., Николай - 6 лет, родился 24 ноября 1887 г. Дочь Анна - 8 лет (1886 г.р.), Александра - 1 год (1893 г.р.)". (Национальный архив Республики Коми, фонд 34, опись 1, единица хранения 1742, лист 477).
Мой отец Александр Дмитриевич Синцов, был старшим из детей деда, окончил архангельское техническое училище, которое пользовалось заслуженной славой на Севере. Сразу же по окончании этого училища в 1898 году отец поселяется в Усть-Сысольске, а в 1910 году его назначают заведующим той самой Ремесленной школы, которую оснастил и оборудовал всем необходимым его отец. Он заведовал этими мастерскими-школой и одновременно преподавал почти 30 лет, вплоть до своего ареста и заключения в лагерь в 1938 году. Формальным поводом для ареста и осуждения на длительный срок послужили некоторые факты его биографии.
Вернусь в предреволюционную жизнь г.Усть-Сысольска. Александр Дмитриевич Синцов был не только технарём. Его интересовала общественная деятельность, он охотно включается в мир интересов городских правителей. В городе отца хорошо знали как человека справедливого, честного. Дважды избирался членом (депутатом по-нынешнему) Земской управы: I созыв с 1899 по 1906 год и II созыв с 1906 по 1912 годы.
Революционные события 1917 года всколыхнули лучшую часть интеллигенции. Александр Дмитриевич стал членом "Общества обновления местной жизни, крестьянского и трудового населения Устьсысольского уезда". Далее цитирую строки из статьи местного краеведа и историка
А.А.Цембера "1917 год в г.Усть-Сысольске", напечатанной в газете "Известия" в номерах 7 и 8: "В Комитет Общества, состоящий из 15 членов, вошла лучшая часть интеллигенции, учителя Гимназий, служащие и часть мещан".
А.А.Цембер выделяет наиболее активных членов Общества, в том числе бывшего члена Земской управы Синцова А.Д. и Чуистова Владимира Михайловича. Чуистов Владимир Михайлович, родной брат моей мамы, приходился шурином моему отцу Александру Дмитриевичу Синцову. Доклады о ходе революционных событий поручались Чуистову В.М., его точка зрения во многом совпадала с большевистской. Чуистов В.М. учился в те годы в Киевском университете и приезжал домой на летние каникулы.
Все участники Общества обновления Коми края в 30-х годах были огульно объявлены "буржуазными националистами - врагами народа" и репрессированы, большинство из которых погибли затем в сталинских тюрьмах и лагерях.
Моего отца арестовали и осудили на 8 лет лагерей фактически по той простой причине, что будучи заядлым охотником он имел четыре прекрасных охотничьих ружья зарубежного производства фирмы "Зауэр" "три кольца", одно из которых было трёхствольным с оптическим прицелом. Естественно, все они были зарегистрированы в милиции, и высшее начальство местного НКВД знало о них и завидовало отцу, поэтому они решили завладеть чужим имуществом, приглянувшимся им, уже привычным образом - арестовать хозяина и посадить в тюрьму, а ценные вещи его конфисковать и забрать себе. Так они и сделали: устроили обыск и конфисковали не только все его ружья, но забрали с собой все боеприпасы и многочисленные приспособления для оснастки ружей, унесли с собой прекрасные книги по истории княжеской, царской и императорской охоты на Руси Кутеповского издания, которые уже тогда стоили целого состояния. Забрали все его многочисленные охотничьи фотографии, снятые его друзьями по охоте, известными фотографами Кулаковыми, Платоном Филетеровичем и его сыном Николаем Платоновичем, которого также арестовали вместе с их прекрасными фотоальбомами. Производившие обыск энкэвэдэшники мародёрствовали тогда самым бесстыдным и наглым образом, они забрали у нас даже продукты питания, в том числе и небольшой мешок сухарей, заготовленный бабушкой на всякий непредвиденный случай, так как продажа хлеба в магазинах производилась в те годы уже с большими перебоями. Один из следователей, производивших обыск в нашей квартире, по фамилии Белых, рыскал по всем закоулкам и забрал себе все остатки наших продуктов. Даже сейчас воспоминания об этом мародёрстве вызывают у меня омерзение и презрение. Мы хорошо знали по рассказам друзей, кому достались ружья и другие ценные вещи отца, они, вероятно, до сих пор находятся в семьях наследников этих мародёров в нашем городе.
Имеется официальная справка из архива КГБ (ФСБ), опубликованная во 2 томе республиканского мартиролога "Покаяние" в 1999 году на стр. 846: "Синцов Александр Дмитриевич, 1882 г.р., русский, м.р. д.Побоишно, Великоустюжский район, Вологодская область, м.п. г.Сыктывкар, учитель. Арестован 16.11.1937 г. Осуждён 07.07.1938 г. Особым совещанием при НКВД СССР по ст.ст.58-2 УК РСФСР, 58-10 ч.1, 58-11 УК РСФСР на 8 лет лишения свободы".
Отбывать лагерный срок отец был увезён в Архангельскую область. Там в "истребительно-трудовой колонии" Талаги он 6 лет трудился на лесоразработках и вследствие изнурительного труда, недоедания и холода дошёл до крайнего истощения, и лагерное начальство сактировало его и на два года раньше срока отпустило домой умирать. Возвратился он домой в январе 1944-го года и через несколько недель в первых числах февраля скончался в возрасте 62 лет. Похоронили его на городском кладбище в присутствии одних лишь членов семьи, все его старые друзья и многочисленные приятели по совместной работе и охоте были к тому времени либо репрессированы, либо находились на фронте, а те кто находился ещё дома, просто побоялись прийти попрощаться с "врагом народа". По иронии судьбы через какое-то время рядом с могилой моего отца похоронили крупного начальника местного НКВД Пальшина Д.А., который преследовал его при жизни.
Когда отец вернулся домой умирать, он не застал свою жену, т.е. мою мать, дома, в это время она уже больше года сидела в Верхне-Човском лагере: отбывала двухлетний срок заключения "за незаконное хранение оружия". История с её арестом и осуждением была такая же абсурдная, как и у отца. Догадываясь о трудном материальном положении нашей семьи, в начале 1942 года он прислал из лагеря жене домой письмо, где сообщал, что у него в тайнике письменного стола находится спрятанный охотничий нож с красивой инкрустацией и его можно будет продать какому-нибудь охотнику, а на вырученные деньги купить продукты для малышей-внучат. Естественно, этим сообщением заинтересовались наши местные НКВД-шники и сразу же пришли с новым обыском, стол разломали на щепки. Нож обнаружили и приписали нашей матери статью "незаконное хранение оружия", хотя она даже не догадывалась о его существовании в нашем доме. В 1942 году её судили и дали срок 2 года лагерей. Она отсидела свой срок в Верхне-Човской колонии под Сыктывкаром. И так как моя мама работала заведующей аптекой в Сыктывкаре, то в лагере она исполняла те же обязанности, т.е. заведовала аптекой, только тюремной. Она имела право один раз в неделю приходить в город. Разрешили ей привезти гроб и похоронить мужа прямо из морга. Позднее отец и мать были реабилитированы "за отсутствием состава преступления".
Не только наш отец, но и все остальные сыновья нашего деда Дмитрия были репрессированы и отмотали в сталинских лагерях длительные сроки по политическим статьям. Второй его сын, дядя Михаил, был талантливым механиком лесопильного дела в Архангельске, новатором и изобретателем. В годы гражданской войны, когда Архангельск находился под властью белых и англичан, он воевал на стороне белых в армии Миллера, причём был он там водителем танка. После взятия Архангельска красными он был арестован и какое-то время сидел в тюрьме, но потом был отпущен и уехал в Сибирь, где сначала работал инженером на крупных стройках, однако в 30-х годах он попал в полосу арестов и многие годы сидел в лагерях "архипелага ГУЛАГ". После освобождения он долгое время жил в городе Волжске около Рязани "с отметкой в паспорте из трёх букв", как он писал в одном из своих писем. Позднее он переехал в город Павловск под Ленинградом, где и скончался в 1958 году. Уже после его смерти семье прислали справку из прокуратуры о полной его реабилитации. У него был сын Виктор Михайлович Синцов, который окончил морское училище в Ленинграде ещё до начала войны и плавал на ледоходе "Челюскин", принимал участие в том походе, когда ледоход затонул, зажатый льдами. Потом он окончил лётное училище и воевал лётчиком-истребителем, был ранен и долго лечился, вышел в отставку в чине подполковника. Я была у него в гостях в середине 70-х годов незадолго до его кончины. Уже тогда он лежал в госпитале, где и умер в скором времени после нашей встречи в возрасте 50 лет.
Младшие братья моего отца, дядя Владимир и Николай были кадровыми военными, служили в Красной армии. С 1918 по 1922 год боролись за освобождение Архангельска и Коми края от белых. В одном из своих писем ко мне дядя Николай писал: "Я ветеран четырёх войн: гражданской, с белополяками, с финнами и последней Отечественной. В кадрах армии был с 1918 по 1926 год. Последние 28 лет работал в Ленинградской конторе Министерства электростанций. На пенсии с 1957 года. Эти четыре войны за спиной похитили все мои личные и семейные документы, письма и другие ценные материалы, которые, увы, уже никак не восстановить.".
Дядя Владимир умер в 1969 году в г.Брянске. Дядя Николай умер в 1984 г. в Ленинграде. У дяди Владимира два сына: Юрий и Всеволод. Юрий Владимирович Синцов проживает со своей семьёй в Котласе, а Всеволод обосновался где-то на Дальнем Востоке. У дяди Николая есть сын Вадим и внук Кирилл Вадимович Синцов, они живут в Москве.
Расскажу подробнее о своём отце, каким я его помню. Природа одарила его красивой внешностью, умом и многими талантами, которые он развил затем прилежной учёбой в Высшем техническом училище в г.Архангельске и упорным самообразованием. Прекрасно разбирался не только в вопросах техники, но и прекрасно рисовал и чертил, лепил из глины и резал из дерева разнообразные предметы, игрушки, посуду, изготовлял чучела птиц и зверей, а материалы для них добывал сам, так как был заядлым охотником и рыбаком; все принадлежавшие ему ружья он красочно и искусно гравировал и инкрустировал своими руками, поэтому они были предметом его гордости и предметом зависти для многих других охотников, что и послужило трагической развязкой в его судьбе. Был чужд вина и курева.
В ноябре 1910 года в Устьсысольске состоялось открытие Ремесленной школы, а заведовать школой был назначен мой отец. Произошло это не случайно. Будучи членом Усть-Сысольского уездного земского собрания с 1899 года отец составил проект этой школы и поставил вопрос на заседании земского собрания о необходимости ходатайствовать перед Министерством народного просвещения об открытии такой школы. В 1910 году такое разрешение было получено, и школа открылась. Содержалась она на средства земства и казны.
В 1913 году отец составил проект установки динамо-машины в здании Ремесленной школы для освещения школы и приведения в движение токарных и сверлильных станков в мастерских школы. Проект был одобрен, и земская управа выделила 5 тысяч рублей на приобретение нефтяного двигателя в 12 лошадиных сил. Динамо-машину постоянного тока мощностью в 3,5 киловатта собрали сами учащиеся школы под руководством моего отца по его чертежам. Летом 1916 года миниэлектростанция в Ремесленной школе заработала. Это была первая электростанция в нашем городе. Школа обеспечивала электроэнергией близлежащие здания Земской управы, типографии, торговые дома купцов Дербенёвых и Кузьбожевых (нынче в них размещены музеи), здание облисполкома, городской больницы и другие учреждения.
За успешное осуществление этого объекта мой отец был премирован 300 рублями по решению Земской управы. Электростанция бесперебойно и надёжно работала до 1938 года, до ареста отца. Оставшись бесхозной, станция к концу года пришла в негодность и заглохла навсегда.
С высоты прожитых лет я понимаю, что отец любил работу в Ремесленной школе больше своего домашнего очага, недаром горожане называли эту школу его именем: "Школа Синцова". Он понимал, что профессиональные ремесленные школы должны готовить не только мастеров-практиков, но и культурных, образованных людей, понимающих, что такое настоящее искусство. Он сам вёл уроки машиноведения, черчения, а в классном помещении висели картины, лепные украшения из гипса, стояли скульптуры. Сам учитель хорошо рисовал, лепил, конструировал, интересно рассказывал о людях творческого труда. В его кабинете письменный стол был завален технической литературой, научными журналами типа "Наука и жизнь", деталями станков, изготовленными его руками. К нему часто заходили товарищи, желающие получить консультации по производственным вопросам. Одним словом, отец был фанатиком своего дела, неутомимым тружеником, целеустремлённым человеком!
Для меня был праздник, когда отец брал меня вечером за руку и мы шли в "папину школу", как я называла ремесленную школу. При нём была бутылочка денатурата для разжигания горелки машины, он не любил: когда механики Жижев и Надеев, употребив денатурат не по назначению, наливали в горелку керосин, который давал много копоти. И только, когда широкий резиновый ремень начинал вращать маховик турбины и в помещении становилось светло, отец шёл проверять, во всех ли домах вспыхнул электрический огонёк. Мы шли очень медленно, и отец пытался раскрыть мне тайны мироздания, он смотрел на небо и показывал на звёзды, учил находить Большую и Малую Медведицы. А ещё он читал наизусть сказки Ершова, Пушкина, поэмы Некрасова. Он свободно имитировал голоса персонажей, эти прогулки были так интересны, что я до сих пор слышу голос отца. Я очень благодарна отцу, что он приохотил меня к чтению русской и зарубежной классики. Впоследствии мне было легко учиться на гуманитарным факультете ВУЗ-а.
Вспоминаю свой дом, небольшую комнату родителей, где стояли две железные кровати, покрашенные в белый цвет, мамин комод с безделушками, выточенные отцом, письменный стол, в ящиках которого лежали охотничьи и рыболовные "причиндалы" и который по воскресным вечерам превращался в мамин рукодельный; тут же у окна стоял верстак с тисками - папино рабочее место.
По журнальным чертежам отец смонтировал детекторный радиоприёмник (радиотарелка появилась в продаже много позже), сколотил для него ящичек и звуки музыки заполнили комнату.
На стенах висели чучела глухаря - отцовский трофей и других птиц его же работы. Мамино рукоделие, полотна аппликаций, трафаретные рисунки, искусно раскрашенные, и другие поделки дополняли интерьер комнаты.
Отец любил фантазировать. Вот пример: в дни революционных праздников здание школы украшалось не только гирляндами из пихты, как это было принято в 20-30-е годы. Отец смонтировал электрическую иллюминацию из цветных стёкол и вставил в круглое окно мезонина. При помощи реостата стёкла крутились и создавали впечатление калейдоскопа. Цветопредставления красиво смотрелись особенно зимой на фоне белого снега и горожане приходили полюбоваться этим зрелищем.
Самым большим увлечением отца, несомненно, была охота и рыбалка. Кстати, в ужении рыбы он признавал только "спининг". Три ружья немецкой фирмы "Зауэр" были его гордостью и богатством. За ружьями он не уставал ухаживать, стволы изнутри блестели, как зеркало, ложи были расписаны, програвированы. На штуцере был установлен оптический прицел
- телескоп. В субботний вечер он со своей любимой собакой-лайкой по имени Ласка шёл в лес и ранним утром был у баньки, как он называл избушку, сколоченную своими руками. Воскресенье - это его день, его отдых от всех городских забот. Иногда с ним были его друзья: Попов Иван Михайлович, один из первых коми геологов, фотограф Николай Платонович Кулаков, первый коми врач-офтальмолог Вахнин Иван Лукич, спасший от трахомы не одну семью в Коми Республике. Все они впоследствии подверглись репрессиям и отбывали длительные сроки в лагерях.
По своей натуре отец был человеком сдержанным и немногословным, но об охоте он мог рассказывать часами. Вспоминаю интересный эпизод из его охотничьей жизни. Уж очень ему хотелось поохотиться на медведя. Договорился с лесником, нашли берлогу медведя. Собрались группа заядлых охотников. На спящего уже в берлоге медведя напали сразу семеро "смельчаков" и, естественно, легко уложили его, высунувшегося на шум и гам, поднятый собаками. Каждый охотник выпустил по нему по пуле, и среди охотников возник спор, чей же выстрел оказался решающим, т.е. смертельным для медведя. Когда с медведя сняли шкуру и стали разделывать мясо, мой отец достал сердце медведя и вытащил оттуда пулю, на которой он заранее выгравировал свои инициалы. Таким образом он неоспоримо доказал, что именно его выстрел оказался смертельным. Осталась на память фотография Кулакова Н.П., где туша медведя лежит в снегу, а вокруг её стоят и сидят счастливые охотники. Эта шкура затем много лет висела на косяке платяного шкафа в нашем доме и радовала нас своим пушистым мехом. Между прочим, пули для штуцера отец отливал сам в домашних условиях, машинку-самоделку унесли при обыске.
Отец пользовался уважением среди охотников-любителей Усть-Сысольска, и его неизменно избирали председателем общества охотников в нашем городе. О том, с каким уважением относились учащиеся профтехшколы к своему учителю, свидетельствует такой факт. В 1930 году отца перевели на работу в Индустриальный техникум, где он вёл механику, металловедение, черчение, а профшкола стала базой для практики учащихся техникума. В 1931 году зимой поздно вечером, загорелся двухэтажный дом "кулака" Клыкова, мясника, большого труженика, снабжавшего жителей города свежим мясом. (Клыкова обвинили в поджоге своего дома и вскоре по суду расстреляли вместе с сыном). Ветер дул в сторону нашего дома и горящие головни падали на крышу. Вовремя прибежали учащиеся школы, забросали крышу дома снегом, и благодаря их помощи дом удалось отстоять от огня. Мы были очень благодарны мужественным и добрым юношам за помощь.
Богатый личный архив отца, документы и вся переписка с роднёй и друзьями были конфискованы при обыске. Мой рассказ о нём целиком основан на том, что осталось в памяти с тех давних лет. Свои краткие отрывочные воспоминания о нём я хочу закончить его же словами, которые он любил повторять мне и моему брату Леониду: "В мире слов разнообразных, что блестят, горят и жгут, нет священней слова ТРУД!". Это заповеди он придерживался не только на словах, но и в повседневной жизни своей.
Моя мать Наталья Михайловна родилась 10 сентября 1891 года в городе Сольвычегодске в семье "Надсмотрщика Сольвычегодской почтово-телеграфной конторы Михаила Васильевича Чуистова и законной жены его Лидии Никифоровны, оба православного вероисповедания", как это засвидетельствовано в выписке из метрической книги Сольвычегодской городской Крестовоздвиженской церкви за 1891-й год, сохранившейся в архиве матери.
Дедушку Михаила Васильевича я уже не застала, он умер в 1910 году от скоротечной чахотки, сразившей его во время ремонта телеграфного кабеля в ледяной воде реки Сысолы, по дну которой он был проложен.
Мы жили в г.Усть-Сысольске в семье бабушки по матери. В Сыктывкарском госархиве сохранились документы (клировые ведомости), из которых мне стало известно, что корни моих предков по маме уходят в среду духовенства (см. приложение Малыхиной А.Г.).
Отец Никифор, священник Троицкого собора в Усть-Сысольске, построил небольшой дом через дорогу от церкви по улице Набережной. О таких домах говорят, что "домик крошечка в три окошечка". Посадил деревья, цветы вокруг дома. Дом стоял до 50-х годов ХХ века. В 1918 году дом был национализирован и передан в ведомство НКВД. Я была в нём только однажды, в 1945 году. В нём помещалась семья Кузивановых, работников НКВД. Сын Кузиванов учился в школе, где я работала и была его классным руководителем. Мне было интересно посмотреть, в каких апартаментах жили мои предки, и я посетила их дом. Вскоре его снесли.
В семьях священников, среднее и высшее духовное образование получали только мужчины. Но бабушка Лидия умудрилась как-то выучить всех своих детей в гимназии, а затем уже самостоятельно они сами окончили высшие светские учебные заведения. Старший сын бабушки Владимир Чуистов окончил Киевский университет, а потом защитил кандидатскую и докторскую диссертации. В 50-х годах ХХ века он уже занимал должность министра полиграфической промышленности Украины. Дядя Владимир помог своему брату Борису и сестре Елизавете окончить медицинский институт. Получив дипломы, они затем всю жизнь работали врачами: Борис в Одессе, а тётя Елизавета в городе Лубны Киевской области.
Моя мама Наталья Михайловна Чуистова окончила женскую прогимназию в Усть-Сысольске в 1909 году и пошла работать в городскую аптеку ученицей, где проработала три года, затем ещё три года проучилась в Казанском университете на курсах фармацевтов и в апреле 1915 года сдала экзамены и получила диплом-свидетельство о присвоении ей степени аптекарского помощника (свидетельство находится в музее и до сих пор висит на стене). Кстати, подобный документ в Коми Республике был у двух женщин: Синцовой Н.М. и Успасской Е.П.
Снова аптека. Энергичная, полная желания работать с большой отдачей сил, мама быстро начала подниматься по служебной лестнице. Съездила в с.Усть-Вымь, открыла там аптеку, подготовила кадры для работы. В 1920 году была назначена заведующей Устьсысольской аптекой N 1 и проработала в этой должности 23 года. Энергии маме хватало не только на выполнение своих прямых служебных обязанностей по аптечному делу, но и на активную общественную деятельность. Будучи прикреплённой к тентюковскому колхозу для "писарской работы", она вела ликвидацию неграмотности среди колхозников, организовывала благотворительные концерты, вела подписку на займы и проводила другие мероприятия, нужные селу в то время.
Понимая, что город нуждается в медицинских кадрах, она организовала курсы медицинских сестёр запаса по линии Красного креста, вела в медтехникуме уроки аптечного дела; проводила занятия в группах по сдаче норм на значок санитарной обороны и т.д. Её избирали много лет председателем местного профкомитета аптеки, членом правления городского союза медработников, членом обкома Красного креста. За активную общественную и просветительскую работу много раз награждалась различными грамотами, премиями, турпутёвками на курорт.
В 1935 году аптека за отличную работу получила переходящее Красное знамя Совета Министров, в чём немалая заслуга была и заведующей. В 1941 году за 30 лет работы приказом за N 97 Наркомздрава Союза ССР "за отличную работу по организации и поставке аптечного дела зав торговым отделом Гаку Коми АССР награждена значком "Отличник здравоохранения". Такая награда для аптечных работников была первой. С 1935 года и вплоть до ареста в феврале 1942 года мама работала в Аптечном управлении сначала заведующей торговым отделом, а затем управляющей. Будучи руководителем, в работе находила своё призвание, умела полностью отдавать себя делу, не считаясь со временем, охотно делилась знаниями, мастерством со своими подчинёнными.
Припоминаю один из самых неприятных случаев из её управленческой деятельности. Поздней осенью буксир из-за сгустившегося льда не дотянул баржу с бочками спирта до города и опустил её под Тентюково. Можно было представить, какое наказание грозило руководителю при потере этого груза?! Шофёры, к которым она обращалась за помощью, не хотели рисковать и не брались за работу. Выручил её из этой страшной беды секретарь Облисполкома Стенин Алексей Всеволодович, человек отзывчивый, добропорядочный, не раз помогавший отцу в оборудовании электродвигателя. Бочки со спиртом благополучно поступили на склад, а баржу раздавил лёд.
Меня всегда удивляла в маме, как она находила время на свои увлечения: шитьё, вязание, вышивку. Из двух платьев она комбинировала одно и всегда модное, вышивала на пяльцах и на машине, рисовала по аппликациям. Сама шила себе и детям головные уборы. В годы гражданской войны она и отец шили из белой парусины туфли на каблуках, которые охотно обменивались в деревнях на продукты.
Вспоминаю её студенческую деятельность. В 1920-25 годы она принимала активное участие в организации драматического кружка. На берегу Сысолы стояло деревянное здание Народного дома; изредка в нём проходили различные собрания, но чаще дом пустовал. В его помещении любители сценического искусства решили организовать драматический кружок.
В городе жили сосланные артисты, музыканты. И вот с их помощью начались репетиции пьес, концертов. Ставились не только водевили, но и серьёзные пьесы, как например, "Мария Стюарт", где мама играла главную роль и королевское платье сшила себе сама, только "кости" для стоячего воротника вырезал отец, кстати, он ещё был и неплохим гитаристом.
Позже художественная самодеятельность продолжала жить в здании школы II-й ступени (бывшее здание женской гимназии). Деньги, вырученные за концерты и лотерею, которая проводилась в антрактах и во время танцев, передавались в городской бюджет, а кассу МОПРа, РОККа.
Мама любила музыку, немного играла на пианино, слушала патефонные пластинки и любила повторять слова Чайковского: "Музыка - душа моя". Находила время, чтобы зайти в фойе кинотеатра, где в перерывах между сеансами играл струнный оркестр любителей музыки. Однажды так спешила туда, что упала и сломала руку, но лишь после концерта отправилась в травмпункт.
У неё хватало сил и на участие в городских выставках по прикладному искусству, вышивке, разведению цветов, при доме был неплохой цветник - тоже детище мамы.
После освобождения из лагеря мама не могла устроиться на работу в городе. Здоровье было подорвано малярией, которая свирепствовала, и врачи порекомендовали ей сменить климат. Она в 1945 году уехала на Украину в г.Лубны, куда после эвакуации вернулась с четырьмя детьми её сестра Елизавета. Муж сестры до Отечественной войны исполнял обязанности председателя облисполкома Лубянской области, ушёл на войну добровольцем, погиб, будучи командиром разведывательного отряда. Вскоре от истощения умерла и его жена Елизавета. Пришлось маме устраивать старших детей по родственникам, а младшую девочку она удочерила. Работы в Лубнах не было, и она согласилась переехать в г.Черновцы. Познакомившись с её личным делом, начальство предложило ей работу заведующей санчастью УМВД. В городе ещё продолжали свирепствовать банды бендеровцев, слышна была стрельба. Жить было небезопасно. Вскоре к ней приехал сын-фронтовик после лечения в госпитале, а потом и бабушка, чтобы помочь в воспитании девочки. За время работы в санчасти мама получила несколько благодарностей и две медали: "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-45 годов" и медаль "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.". В 1951 году в день своего 60-летия была премирована ручными именными часами. В 1954 году мама вернулась в Сыктывкар на похороны матери.
После выхода на пенсию мама последние годы своей жизни связала с работой на общественных началах в онкологическом диспансере. Она возглавила комитет по чтению лекций силами врачей среди населения. Теперь общество "Знание" стало её вторым домом. И снова ряд грамот от Минздрава, от общества "Знание", где по достоинству был оценён её "бескорыстный труд в деле охраны здоровья населения". В 1970 году она получила юбилейную медаль "За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В.И.Ленина". Медаль вручили в Республиканской больнице, где она лежала с инфарктом. Умерла мама от инсульта в 1972 года и похоронена рядом с мужем на городском кладбище.
Родители мои были скромными, порядочными, деловыми людьми. Я бы назвала их "людьми века", потому что они служили верой и правдой своему времени, своему народу, своей профессии иногда даже в ущерб воспитанию собственных детей.
Коротко расскажу о своём брате Леониде 1923 года рождения. В 1941 году он окончил 10 классов и через неделю после выпускного вечера ушёл защищать Родину. Воевал он на Волховском фронте, в лыжном батальоне. В одной из тяжёлых атак он спас командира, закрыв его своим телом, но сам был тяжело ранен и больше года пролежал в госпитале в Сибири. Пытался он снова попасть на фронт, но война уже подходила к концу и его демобилизовали. Он уехал в Черновцы к матери и поступил в Университет на геологический факультет. Видимо, понравился ему север и он по окончании учёбы уехал на работу в Забайкалье. Долгое время работал начальником геологической партии. За открытие урановых месторождений был награждён Ленинской премией. В 70-х годах его перевели на партийную работу, а последние 10 лет был секретарём одного из отделов аппарата Читинского Обкома партии.
По своей натуре он был человеком черезвычайно скромным, сдержанным и, как его отец, работящим и талантливым. За свой труд награждён несколькими орденами и медалями. Работа с ураном сделала своё чёрное дело, и он умер от рака горла в возрасте 65 лет.
В конце нынешнего 2002 года мне исполнится 87 лет. Моё поколение прожило жизнь сложную и трудную, насыщенную крупными историческими событиями, победами и поражениями, радостями и невзгодами. Но большинство из нас сумели сохранить в себе ощущение радости жизни, сберечь в своей памяти не только горечь страданий и обид, но также и всё то доброе, светлое и милое сердцу, что помогало нам выжить, жить по-человечески и растить новое поколение людей, пришедшее нам на смену. Хочется верить, что наша молодёжь будет придерживаться добрых традиций старших поколений - помнить и почитать своих предков.
Ксения Александровна Синцова-Попова, отличник просвещения, заслуженный учитель школ Коми АССР и РСФСР.
г.Сыктывкар
2001-2002 гг.
эта публикация со страницы