Из рода Жеребцовых

15 октября 1925 года на окраине города Усть-Сысольска в местечке Коми грезд, три года спустя объединенном с Западно-Загородной улицей в улицу 1 мая (на нынешней улице Первомайской в квартале между современными улицами Орджоникидзе и Красных партизан, близ торгово-экономического колледжа), в бревенчатом доме №26 родился мальчик, получивший весьма редкое и красивое имя – Любомир.

В роду его отца, Николая Михайловича Жеребцова, подобные именования ранее были в диковинку. Батюшка Николая незатейливо звался Михаилом Ивановичем. Родился он в Усть-Сысольске. Жеребцовы жили здесь издавна. Впервые эта фамилия упоминается в переписной книге 1707 года в деревне Емовской (одной из составных частей погоста Усть-Сысолы). Поначалу ее стали носить обитатели двух соседних дворов, давние жители Емовской (они были «родом той деревни», как сказано в документе). Прошли годы, десятилетия, века… Одни носители этой фамилии разбогатели и стали известными в Коми крае людьми, другие скромно занимались сельским хозяйством, торговлей, служили на небольших должностях. Какие-либо родственные связи между разными семействами Жеребцовых прочно позабылись, и Михаил Иванович Жеребцов, побывавший за свою жизнь и полицейским урядником в Визинге и Корткеросе, и продавцом казенной винной лавки в верхневычегодском Пожеге (где и скончался в 1907 или 1908 году), числил себя лишь однофамильцем своих куда более именитых земляков (одного из которых, владельца каменного особняка на углу нынешних улиц Орджоникидзе и Интернациональной, тоже звали Михаилом Жеребцовым).

Детям своим Михал Иваныч, дед Любомира, дал простые, весьма распространенные имена: Агния, Иван, Николай, Мария, Анна, Евдокия и Александра. Николаю, родившемуся в 1894 году (вероятно, в Корткеросе), суждено было сыграть выдающуюся роль в становлении спорта в Коми крае. А поначалу казалось, что ему уготовлена другая судьба – Николай учился в Вологодской духовной семинарии и мог стать священником. Однако во время Первой мировой войны он был призван в армию, а вернувшись на родину в 1918 году в чине прапорщика, деятельно занялся организацией спорта в Коми крае. Летом того года в Усть-Сысольске начали проводить всеобщее обучение воинскому искусству (всевобуч), предусматривавшее и физическую подготовку местного населения. Н. М. Жеребцов подключился к этой работе и быстро зарекомендовал себя одним из наиболее инициативных сотрудников городского всевобуча. Он работал в Усть-сысольском уездном военкомате, являлся инструктором всевобуча, стал одним из организаторов образцового военно-спортивного клуба «Заря», созданного 1 марта 1920 г. при уездном отделе всевобуча и вскоре преобразованного в любительский спортклуб – первый в Коми крае, входил в совет старейшин, который на общественных началах занимался всей оргработой в клубе. Н. М. Жеребцов судил различные спортивные состязания, перед выступлениями спортсменов клуба читал лекции для собравшихся зрителей. В 1920 г. в Усть-Сысольске появилась первая в крае футбольная команда, одним из инициаторов создания которой также явился Н. М. Жеребцов, сам игравший в футбол. В 1921 г. усть-сысольцы провели первую междугородную игру с сольвычегодцами, закончившуюся вничью (1:1). В том же году состоялась и первая летняя олимпиада коми спортсменов, организация и проведение которой также не обошлись без участия Н. М. Жеребцова. Летом 1924 года он стал ответственным секретарем областного Совета физической культуры. Под руководством Н. М. Жеребцова в 1925-1926 годах в районе нынешней Стефановской площади началось строительство первого в Усть-Сысольске стадиона с футбольным полем и беговой дорожкой. Н. М. Жеребцов часто печатал в газетах статьи и заметки о состоянии физкультурно-спортивной работы в Коми области, подписываясь псевдонимом Робур. В течение восьми лет он руководил областным Советом физической культуры. По словам бывшего инструктора всевобуча П. Малиновского, хорошо знавшего Жеребцова, Николай Михайлович «умело воспитывал спортивную смену. Известные в республике спортсмены братья Жилины, Мария Другова, Мария Кузьпелева, Герой Советского Союза Николай Оплеснин обязаны ему своими успехами».

В начале двадцатых годов Н. М. Жеребцов познакомился с молодой учительницей начальных классов - обладательницей (не в пример ему) весьма звучных имени и отчества Серафимой Аполлоновной из семьи церковнослужителей Шумковых, живших в селе Зеленец. Псаломщик Аполлон Шумков, тезка греческого бога солнца, мудрости и искусств, позаботился о том, чтобы дать дочери Серафиме приличное образование, и та, закончив Усть-Сысольскую учительскую семинарию, осталась работать в городе. Молодые венчались в церкви – вероятно, по настоянию родителей невесты (впрочем, бывший семинарист Николай тоже, очевидно, был не чужд религии). За венчание коммуниста Н. М. Жеребцова едва не лишили партбилета, но поскольку на дворе были еще не тридцатые годы, а лишь первая половина 20-х, то все обошлось благополучно. Жить они стали в упоминавшемся уже доме №26 местечка Коми грезд. Там же жили три сестры Николая и его мать Анна Осиповна, перебравшиеся в Усть-Сысольск из Пожега, видимо, после революции.

Имя сыну выбрала, скорее всего, мать. Николай Михайлович если и возражал против непривычного коми уху «Любомира», то недолго – его супруга в случае чего вполне оправдывала свое собственное имя («Серафима» можно истолковать как «пламенная»). Старинное славянское имя, образованное от слов «любить» и «мир», удивительно подошло Любомиру Жеребцову. Согласно одному объяснению, это имя означает «любим миром», согласно другому – «любящий мир». Жизнь показала, что Любомир Николаевич соответствовал обоим значениям – его уважали и любили окружающие, и сам он любил мир, спокойствие, старался сглаживать конфликты, находить в спорах «золотую середину»…

Любомир не был единственным ребенком Николая и Серафимы Жеребцовых. В 1924 и 1928 годах у них родились две дочери. Обе они получили имена под стать брату и матери. Старшая стала Ангелиной, младшая – Эльвиной. После рождения детей сестры Николая выделили ему во владение половину дома, где имелись кухня и две комнаты, одна из которых была совсем крохотной. На этой же половине жила и их мать. Родители Любомира между собой и с детьми разговаривали по-русски (Шумковы считали себя полурусскими, полукоми). Николай Михайлович почему-то не находил нужным учить сына и дочерей коми языку, так что в детстве Любомир Жеребцов владел только русским. Правда, разговорную речь мальчик с некоторым трудом понимал, поскольку его тетки между собой постоянно говорили по-коми и временами пробовали обучать коми словам и Любомира.

Л. Жеребцов рос в очень простой обстановке. У него не было каких-то особенных и увлекательных игрушек. Много позже он вспоминал, что любимым его развлечением в первые годы жизни было катать по полу вытащенный из отцовского револьвера барабан (Н. М. Жеребцов имел право носить оружие). Очень нравилось ему кататься на лыжах и санках зимой, летом играть в прятки с сестрами и жившими в том же доме двоюродными братьями Эриком и Альбертом и сестрой Кирой. Все шестеро очень дружили. Немало друзей-приятелей было и в соседних домах, среди обитателей которых имелось много однофамильцев - Жеребцовых. Особенно любили дети летом бегать в лесок, находившийся совсем близко, в районе современного рынка и Дома культуры строителей. В то время там можно было вдоволь собрать грибов и ягод. Уходить дальше запрещали родители, боявшиеся, что дети заблудятся в лесу, росшем на месте нынешних «Спорттоваров», музыкального театра, Октябрьского проспекта, улиц Оплеснина, Юхнина, Карла Маркса… Сейчас трудно себе представить, что на месте современных улиц и зданий были деревья и кустарники; никому теперь и во сне не привидится растущая здесь черника. Но город полвека назад был не то, что ныне.

В книгах, посвященных связи имен и судеб, говорится, что дети, носящие имя Любомир, обычно не доставляют родителям хлопот, рано начинают читать и, как правило, хорошо учатся. Не берусь рассуждать об истинности этого суждения в целом, но к Любомиру Жеребцову оно подходит полностью: по словам Серафимы Аполлоновны, ее сын рос очень послушным, выполнял падавшую на его долю домашнюю работу. Лет в шесть, еще до школы, Любомир Жеребцов научился читать, причем, как рассказывала Серафима Аполлоновна, освоил грамоту как-то сам, без особых наставлений старших.

В 1932 г. Л. Жеребцов поступил в школу. Год спустя умер его отец. В 1936 г. Л. Жеребцов тяжело заболел: сначала воспаление легких, затем туберкулез. Необходимых лекарств в городе не было, и врачи думали, что мальчик не выживет. Но, к их удивлению, после более чем полугодовой борьбы с болезнью Л. Жеребцов поправился - его спасла мать. Чудодейственным средством, которое помогло ее сыну, оказалось... собачье сало и мясо (секрет своего выздоровления Л. Н. Жеребцов узнал гораздо позже). Скоро жизнь вошла в обычную колею, и Л. Жеребцов без труда переходил из класса в класс, легко усваивая школьную программу. Он продолжал много читать, особенно приключенческие и исторические романы. Постепенно последние увлекали его все больше и больше, рос его интерес к истории. Последние годы учебы в школе пришлись на период войны. Это было очень трудное для семьи Жеребцовых время. Жили они впроголодь, выдававшихся по карточкам продуктов не хватало, очень выручал свой огород. Но порой Серафима Аполлоновна могла угостить детей только лепешками, испеченными из древесной коры и картофельной шелухи... Старшая из детей, Ангелина, по окончании девятого класса пошла работать в детский сад. Благодаря ее самоотверженности и твердому характеру матери, решившей дать сыну и младшей дочери полное образование, Любомир и Эльвина смогли успешно завершить учебу в старших классах.

Л. Жеребцов закончил школу в 1943 г., и перед ним встал выбор - что делать дальше? Его привлекала история, и он склонялся к выбору исторического факультета КГПИ, но знакомые подняли Л. Жеребцова на смех: где это видано, чтобы парень учился на истфаке, все ребята идут на физмат! Уговоры друзей сделали свое дело, и в том же году он поступил на физико-математический факультет КГПИ, но пробыл студентом физмата всего месяц - этого срока ему вполне хватило для того, чтобы понять, что физика с математикой не для него. Любомир Жеребцов перевелся на исторический факультет, где и в самом деле стал единственным парнем-студентом (позднее к нему присоединились двое демобилизованных солдат). Из-за туберкулеза (болезнь окончательно отступила лишь в конце сороковых годов) в армию его не взяли.

Преподававшиеся дисциплины не вызывали у Л. Жеребцова каких-либо затруднений. Он все усваивал на лету. («Не знаю, не ведаю, когда он готовился к экзаменам, а все “пятерки” получал!» – дивилась мать). Учебе помогала блестящая память: он, например, помнил наизусть целые страницы из книг, в частности, из исторического романа Ивана Ле «Наливайко». Больше всего Л. Н. Жеребцова интересовали история средних веков и древнего мира. Учась на четвертом курсе, Л. Н. Жеребцов заведовал кабинетом истории КГПИ, читал лекции по истории древнего мира и средних веков студентам младших курсов. Познания его в истории были намного шире институтской программы.

Свободное время Л. Н. Жеребцов посвящал чтению и шахматам. С первого курса он сотрудничал в стенгазете, несколько лет был ее редактором, писал заметки, стихи (ни одно из стихотворений не сохранилось; по окончании института к поэзии он уже не обращался). Там, в редколлегии, Любомир Жеребцов и познакомился со студенткой литературного факультета Сильвой Горшковой, в 1947 году ставшей его женой.

Во время учебы в КГПИ Любомир Жеребцов выучил коми язык, хотя и не в совершенстве: еще в 1954 году он признавался, что “не очень силен в коми языке”. Но в дальнейшем постоянная языковая практика во время экспедиций пятидесятых годов способствовала тому, что Л. Н. Жеребцов стал свободно говорить по-коми, писать и читать. Впрочем, по его признанию, читать и писать он все время предпочитал по-русски, так было привычнее...

Перед окончанием КГПИ он твердо решил, что не будет школьным учителем; его привлекала научная работа. Закончив в 1947 году пединститут, Л. Н. Жеребцов остался в Сыктывкаре, стал заведующим кабинетом социально-экономических наук партийной школы при Коми обкоме ВКП(б), преподавал там курс древней истории, внимательно изучал имевшуюся научную литературу. Именно это время Л. Н. Жеребцов считал началом своей более чем сорокалетней научной деятельности.

Проработав год, Л. Н. Жеребцов решил поступить в аспирантуру. Летом 1944 г. в Сыктывкаре была создана Научно-исследовательская база Академии наук СССР в Коми АССР, а в ее составе - сектор языка, письменности и истории. Специалистов по историческим направлениям там почти не было. Поэтому к появившемуся в секторе молодому специалисту, высказавшему искреннее желание заниматься историей коми народа, отнеслись со вниманием. В ноябре 1948 г. Л. Н. Жеребцов был зачислен на годичный подготовительный курс аспирантуры Коми филиала АН СССР.

Весь этот год у Л. Н. Жеребцова не было ни научного руководителя, ни определенной темы будущей диссертации, ни плана учебной подготовки. Он продолжал углублено изучать труды по различным проблемам истории. С 16 ноября 1949 г. решено было перевести Л. Н. Жеребцова на основной трехгодичный курс аспирантуры. Тогда и встал вопрос о теме диссертации, о научном руководителе, как вдруг выяснилось, что в аспирантуре Академии наук СССР уже не осталось свободных мест по истории. Л. Н. Жеребцову предложили либо отложить зачисление на год, либо выбрать другую специальность - археологию или этнографию...

Ошеломленный таким поворотом судьбы Л. Н. Жеребцов поначалу просто не знал, что делать. Ждать целый год ему не хотелось, однако отказаться от истории, которая была ему знакома и понятна, и избрать те науки, которые даже не изучались в институте, было тоже непросто. Что такое этнография, Л. Н. Жеребцов тогда вообще не представлял, а об археологии имел некоторое, хотя и весьма смутное представление. Поэтому он поначалу склонялся к тому, чтобы выбрать археологию (и мог бы стать первым коми специалистом-археологом; к слову сказать, интерес к археологии у него сохранился, и позднее он вместе с Л. П. Лашуком открыл Лоемский могильник и провел осмотр трех городищ в Прилузье, занимался поисками городища близ сысольской Шошки).

В растерянности Л. Н. Жеребцов обратился за советом к А. С. Сидорову. Тот настоятельно порекомендовал молодому человеку этнографию, вкратце объяснив ему, что это за наука, чем придется заниматься исследователю, насколько важны, актуальны и интересны проблемы этнографии коми народа. Поразмыслив над доводами маститого ученого-энциклопедиста, Л. Н. Жеребцов сделал свой выбор - отныне делом его жизни стала этнография.

К концу 1949 г. вопрос о зачислении Л. Н. Жеребцова в аспирантуру по этнографии был решен. В первую очередь нужно было определяться с темой будущей диссертации и научным руководителем молодого аспиранта. Руководство согласился взять на себя видный этнограф доктор исторических наук Н. Н. Чебоксаров, работавший в Институте этнографии АН СССР в Москве. Темой диссертационной работы решено было избрать жилище народа коми.

Летом 1950 года Л. Н. Жеребцов подключился к работе этнографической экспедиции под руководством В.Н. Белицер, направленной Институтом этнографии АН СССР на верхнюю и среднюю Печору. Во время этой двухмесячной экспедиции Л. Н. Жеребцов впервые получил богатейший опыт практической работы исследователя-этнографа, собрал обширный материал, использованный в диссертации и в других трудах. В сущности, с этой экспедиции и начались этнографические исследования Л. Н. Жеребцова.

С 1 октября 1950 г. Л. Н. Жеребцов был прикомандирован к Институту этнографии АН СССР и в конце года уехал в Москву. Два года, которые провел в Москве Л. Н. Жеребцов, сыграли очень важную роль в его становлении как ученого. Общение с Н. Н. Чебоксаровым, В. Н. Белицер, многими другими ведущими этнографами того времени помогло ему глубже освоить различные методы научной работы: сбор полевых материалов в откровенных и доверительных беседах с людьми всех возрастов, изучение древних документов в тиши архивов, поиск нужной информации на страницах старинных книг, газет и журналов и т.п. К лету 1951 г. Л. Н. Жеребцов стал уже довольно знающим специалистом, владеющим терминологией и методикой этнографической работы. Теперь он мог с улыбкой вспоминать свою растерянность осенью 1949 г., когда впервые услышал об этнографии.

В 1952 г. Л. Н. Жеребцов был принят на работу в сектор языка, литературы и истории на должность младшего научного сотрудника. 20 января 1953 г. в Институте этнографии он защитил диссертацию “Современное жилище народа коми”. На защите выступил приехавший в Москву А. С. Сидоров. Ученый Совет института единогласно присвоил Л. Н. Жеребцову ученую степень кандидата исторических наук.

Вскоре после защиты Л. Н. Жеребцов вернулся в Сыктывкар, где вместе с Л. П. Лашуком стал активно заниматься организацией этнографических исследований в Коми АССР. Двое этих молодых ученых и стали создателями современной коми этнографической школы. В 1960 г. Л. П. Лашук уехал из Сыктывкара в Москву, и их тандем распался. За несколько лет совместной работы им удалось сделать очень многое: ученые побывали во всех районах Коми АССР, собрали богатейшие материалы о культуре, быте, хозяйстве, этнической истории местного населения. Если еще несколько лет назад на этнографической карте Коми АССР преобладали бы “белые пятна”, то теперь исследователи могли составить представление о специфических чертах истории и современного состояния всех основных групп народа коми.

Конечно, полученными Л. Н. Жеребцовым и Л. П. Лашуком в пятидесятых годах научными результатами далеко не исчерпывались все вопросы и проблемы изучения коми этнографии. Наоборот, по мере работы перед Любомиром Николаевичем вставали все новые и новые задачи. Отсутствие достаточного числа специалистов вело к тому, что Л. Н. Жеребцову приходилось заниматься самым широким кругом вопросов традиционной и современной этнографии. В конце 50-х годов, помимо народного жилища, этнической истории, этнографических групп коми, он начал изучать вопросы религии, бытовых суеверий.

В 1960 г. Л. Н. Жеребцов остался, по словам археолога В. И. Канивца, “единственным квалифицированным этнографом, работающим на территории Коми АССР, который может вести подготовку кадров по данной специальности”. Высоко отозвавшись о научной деятельности Л. Н. Жеребцова, В. И. Канивец подчеркнул “широту его интересов”: “Большинство его работ выходит за пределы этнографии и связано с вопросами истории, археологии, антропологии, с некоторыми проблемами этногенеза народа коми, с топонимикой и финно-угорским языкознанием”.

1961 год начинался для Л. Н. Жеребцова хорошо: 16 февраля он наконец-то избирается старшим научным сотрудником; вот-вот должна была выйти из печати его книга “Памятники народного зодчества Коми АССР”, подготовленная им на основе диссертации и других собранных в пятидесятые годы материалов. Наконец долгожданное известие было получено: книга издана, готовый тираж лежит в типографии. Л. Н. Жеребцов держал в руках сигнальный экземпляр, радовался прекрасному оформлению и большому количеству иллюстраций (фотографировал он сам). Но книга попалась на глаза одному из тех, кто считал, будто бы до 1917 г. у коми народа не было ни истории, ни культуры, и то и другое появилось лишь “при свете Октября”, так что ни о каких памятниках дореволюционного зодчества не могло быть и речи. Фотографии старинных коми домов как громом поразили этого “борца за историческую правду”. Экземпляр книги был немедля доставлен из типографии в отдел пропаганды Коми обкома КПСС, а затем к секретарю обкома по идеологической работе.

Тот принял “сигнал” близко к сердцу и немедля вызвал “на ковер” автора книги. Изумленный Л. Н. Жеребцов услышал обвинения ни больше, ни меньше, как... “в искажении советской действительности”! “Какие же это памятники, если это старые дореволюционные домишки, некоторые даже уже разваливаются от старости!” - возмущался секретарь. Он “разъяснил”, что “памятником народного зодчества является здание обкома КПСС (построенного незадолго до описываемых событий - авт.). Вот об этом и надо писать!” Вынесенный первоначально вердикт гласил: книгу в продажу не пускать (народу не зачем читать подобную литературу), а передать весь тираж в библиотеку и выдавать только для научной работы. Но потом было приказано уничтожить весь тираж книги как идеологически вредной, пропагандирующей неверную точку зрения и искажающей достижения советской культуры. Попытка Л. Н. Жеребцова доказать несправедливость такого решения ни к чему не привела, и приговор был приведен в исполнение... Лишь несколько экземпляров книги были спасены директором издательства от уничтожения; впрочем, сейчас и их, наверное, уже не сохранилось...

Оставалось лишь радоваться, что пора репрессий миновала, так что на судьбе Л. Н. Жеребцова уничтожение его книги не отразилось. Он вспоминал позднее, что был тогда очень зол, но каких-нибудь санкций по отношению к себе не ждал. И о здании обкома КПСС как “памятнике народного зодчества” Л. Н. Жеребцов писать, конечно, не стал - у него было много другой научной работы...

Практически каждый год Л. Н. Жеребцов выезжал в экспедиции, побывал во всех районах Коми республики, в Ненецком, Коми-Пермяцком, Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком округах, в Архангельской, Вологодской, Тюменской, Кировской, Пермской областях, на Алтае и Кольском полуострове… Всего в течение 50–начала 70-х годов он принял участие в 22 экспедициях, собрав огромное количество уникального этнографического материала.

Л. Н. Жеребцов говорил, что «важнейшая и необходимая черта этнографа - его коммуникабельность. Если ученый не сумеет найти общий язык с информантом, то материал собрать не сумеет. Ведь много, очень много сведений мы черпаем из людской памяти. Был однажды у нас такой случай. Молодой специалист изучал традиционные обряды. Составил вопросник, опросил людей, но почему-то преимущественно молодых. Скорее всего потому, что ему легче было с ними разговаривать. “Какие вы знаете родильные обряды?” – “В первый раз о них слышу!” – большинство ответов были примерно такими. Вывод поразил всех: коми народ вообще никогда не знал таких религиозных обрядов! Так неправильный адрес дал неверный результат... И, конечно же, очень хорошо бы этнографу уметь рисовать, чертить, фотографировать... Еще более важно – знать язык изучаемого народа». Любомир Николаевич, кстати, неплохо фотографировал: многие его книги по традиционной культуре иллюстрированы им самим.

Именно на плечи Л. Н. Жеребцова в шестидесятые годы лег груз организации и проведения этнографических исследований, обобщения и публикации их результатов, подбора и подготовки новых квалифицированных специалистов, в которых так нуждалась коми этнографическая школа. 1 ноября 1972 г. Л. Н. Жеребцов был избран заведующим отделом этнографии и археологии. 8 января 1973 г. был образован самостоятельный сектор этнографии, и Л. Н. Жеребцов стал его заведующим. На этой должности он проработал свыше 16 лет. Именно благодаря его руководству сектор стал одним из наиболее авторитетных научных подразделений института. Ряды этнографов в 60-70-е гг. значительно выросли и окрепли, и в этом решающую роль сыграл Л. Н. Жеребцов, много внимания уделявший молодым ученым. В своем интервью корреспонденту газеты «Молодежь Севера» А. Е. Зелинскому в 1986 году Л. Н. Жеребцов говорил: «Через мои руки прошло много молодых ученых. Но заниматься мне приходилось не одной какой-нибудь проблемой, а буквально всеми вопросами этнографии. Здесь, в Сыктывкаре, на нас была возложена задача организации экспедиций, публикаций, а в головных институтах - Москвы и Ленинграда - научные руководители моих сотрудников обеспечивали уровень кандидатских диссертаций и их защиту. Честно скажу, готовили мы хороших молодых ученых: научные работы сотрудника сектора Михаила Рогачева, например, сейчас широко известны в Советском Союзе. Многие наши сотрудники работают в крупных научных центрах».

Любопытно, что имя Любомира Жеребцова в известном смысле сочетается со временем его рождения – осенью, которая обычно ассоциируется со зрелостью, опытом, неспешностью. Считается, что родившиеся осенью люди также наделены этими чертами, что им присущ ясный и уравновешенный ум, устойчивый и легкий характер, настойчивость в делах, принципиальность, дипломатичность, что они редко конфликтуют («любят мир»). Те, кто знал Л. Н. Жеребцова, могут подтвердить, насколько хорошо все это было применимо к Любомиру Николаевичу. Его спокойный характер, рассудительность привлекали людей: многие приходили к нему пожаловаться, попросить помощи; он постоянно кому-нибудь что-то советовал, объяснял, рекомендовал…

Л. Н. Жеребцов говорил неторопливо и просто, как-то размеренно и спокойно, как и обо всем, что пережито, вошло в плоть и кровь человека, перемолото годами жизненного опыта. И даже когда он говорил о необходимости учиться у предков бережному отношению к природе – это не звучало дидактически. Это произносилось как выверенный научный факт, лишь иногда приобретающий эмоциональную окраску: «Знаете, ведь мы до сих пор не можем восстановить зерновые культуры, испокон веков выращивавшиеся на коми земле – рожь, районированные сорта ячменя!». С ним можно было говорить обо всем: о коми орнаменте, исторических романах, Питириме Сорокине или знаменитом советском разведчике Николае Кузнецове, который, оказывается, прекрасно знал коми язык, даже стихи писал на нем; работал лесничим в Коми-Пермяцком округе... Любомир Николаевич в свое время живо интересовался судьбой этого человека.

Творческое наследие Л. Н. Жеребцова обширно и разнообразно. Пожалуй, нет такого вопроса (от типов традиционного коми жилища до участия коми в освоении Сибири и Дальнего Востока), которые бы он не исследовал. За годы своей научной карьеры ученый подготовил свыше 150 трудов, в числе которых несколько книг и брошюр. Всё многообразие этих работ можно в основном объединить в несколько исследовательских направлений: изучение проблем формирования этнической территории и этнографических групп коми, межэтнических контактов, современных этнических процессов, традиционного коми жилища и материальной культуры коми в целом, религиозных верований, истории этнографических исследований в Коми крае. Кроме того, в особую группу следует выделить работы, где ученый рассматривал процесс присоединения Коми края к Российскому государству.

Любопытные мысли высказывал ученый относительно черт, характеризующих характер, «душу» коми народа, о необходимости помнить свои истоки. «Коми, – говорил он, – веками жили в суровых условиях тайги. Человек был тесно связан с природой, верил в окружавший его мир, знал – тот ему не враг, а помощник. Это формировало выдержку, хладнокровие, коллективизм. Замков в дверях не вешали: идет путник и видит – в дверное кольцо просунуто коромысло, значит – хозяев нет, заходить не надо. В охотничьих избушках – всегда запас пищи, дров: заходи, пользуйся, знаю – свое ты тоже оставишь. И современному молодому человеку важно выработать в себе такие качества, как моральная строгость, выдержка, упорство, продуманность цели. Очень важно быть убежденным и стойким... В жизни нельзя идти легонько, прыгая. Надо ступать твердо... Когда мы невнимательно относимся к своей истории, своим предкам и их жизни – это... Это страшно. Жизнь каждого человека зависит от его корней, истоков его народа. Не может человек быть крепок и стоек, если не знает своих предшественников, которые дали и жизнь ему, и условия для жизни: всё вырабатывалось веками, огромным трудом. То, что наша лесная окраина завоевана, освоена, что здесь мы живем, – заслуга многих поколений, тут живших и работавших. Нет и не будет народа, который не внес бы свою долю в мировую культуру».

Стоит упомянуть о том, что в 1971 г. вышла книга «Крестьянское жилище в Коми АССР». Прошло десять лет со времени уничтожения «Памятников народного зодчества», прежде чем Л. Н. Жеребцову удалось опубликовать крупную работу на эту тему. Предложение переиздать книгу поступило из обкома КПСС - там наконец-то сообразили, что решение об ее уничтожении было ошибочным. Л. Н. Жеребцов ответил, что он лучше напишет новую книгу на ту же тему. Вскоре рукопись была в издательстве. Но там побоялись браться за ее издание (историю с «Памятниками...» все еще хорошо помнили) без специального разрешения обкома КПСС. Только после последовавшего оттуда в издательство звонка рукопись была запущена в работу...

Любомир Николаевич выступал с докладами на многих научных конференциях и конгрессах, и его выступления неизменно вызывали огромный интерес отечественных и зарубежных ученых. Он активнейшим образом занимался популяризаторской работой – публиковался в периодической печати, выступал по радио и телевидению, читал лекции… Его хорошо знали в республике и за ее пределами. Почетное звание «Заслуженный деятель науки Коми АССР», три медали, серия почетных грамот и благодарностей – свидетельства признания вклада Любомира Николаевича в развитие науки и культуры республики.

В 1979 г. Л. Н. Жеребцов закончил работу над монографией “Историко-культурные взаимоотношения коми с соседними народами (Х - начало ХХ вв.)”, изданную в Москве в 1982 году. Она стала, пожалуй, главной работой Л. Н. Жеребцова, итогом его многолетних исследований, начатых еще в пятидесятые годы. Монографию “Историко-культурные взаимоотношения...” высоко оценили зарубежные финно-угроведы. Известная венгерская исследовательница Э. Сий в рецензии на нее писала: “Книга содержит значительно более обширный материал, чем это обещает название. Ее можно разделить на две большие части... В первой практически прослеживается этническая история пермской общности, которая, естественно, формировалась не независимо от соседних народов. Эта ... часть книги заслуживает похвалы хотя бы уже потому, что в настоящее время - это единственная написанная на научном уровне и доступно книга по древней истории коми”. Во второй части книги, подчеркивала Э. Сий, “особенно очевидны многие симпатичные черты Л. Н. Жеребцова как автора: основательность, осмотрительность, открытость, критическая настроенность, объективность...”. “Книга Л. Н. Жеребцова, - отмечала Э. Сий, - верно отражает ту огромную работу, которую проделал лично автор, а также его предшественники и современники по выяснению почти беспредельного числа вопросов. Она является великолепным вместилищем всего, что можно знать сегодня об этнической истории коми, о характере их отношений с соседями. Книга является поучительным чтением для исследователей финно-угорских народов и языков”.

К 1986 г. Л. Н. Жеребцов подготовил на основе монографии докторскую диссертацию “Этно-культурные взаимоотношения в этнической истории народа коми (Х - начало ХХ вв.)”. Она обсуждалась в Институте языка, литературы и истории КФАН СССР и была рекомендована к защите. Но доктором наук Л. Н. Жеребцов так и не стал: подвело здоровье (инфаркт). Защиту диссертации пришлось отложить - предполагалось, что лишь на время...

С 1987 г. Л. Н. Жеребцов сосредоточился на подготовке обстоятельнейшего труда - “Очерков по этнографии народа коми”. Написание такой книги было его давнишней мечтой. В 1988 г. он оставил должность заведующего сектором, стал работать старшим научным сотрудником, отдавая все силы работе над “Очерками”. Во многом благодаря его усилиям был заложен прочный фундамент для создания этой обобщающей работы, которая, по мысли Л. Н. Жеребцова, должна была подвести итог работе нескольких поколений этнографов.

28 февраля 1990 г. Л. Н. Жеребцов вышел на пенсию, однако научной работы не оставил. Всю жизнь он отдал этнографии, строил здание коми науки почти на минимальном фундаменте. Руководящая научно-организационная работа порой сильно мешала собственным исследованиям. Л. Н. Жеребцов с горечью признавлся: да, многого не успел. Не написал еще как минимум трех больших трудов, в том числе об истории заселения территории Коми, об участии коми в освоении Сибири... В 1990 году он подготовил к VII Международному конгрессу финно-угроведов работу “Антропонимика как источник для изучения миграций и этнического состава населения Коми края”. Затем он планировал заняться обобщением материала об этнографических группах коми в виде серии научно-популярных брошюр (о каждой группе в отдельности) или общей обстоятельной книги “Этнографические группы народа коми” (сохранился составленный им в 1990 г. ее план). Кроме того, Л. Н. Жеребцов намеревался написать книгу воспоминаний “Дороги этнографа” и некоторые другие работы. Он надеялся, что впереди у него еще много времени, но 17 февраля 1991 г. скоропостижно скончался.

За пять лет до смерти, в своем интервью 1986 года Любомир Николаевич сказал, что надеется, что его работу продолжит сын Игорь, что он пройдет по жизни так же целенаправленно и упорно. Игорю шел тогда 26-й год (он родился 24 ноября 1960 года), и он делал в науке лишь первые шаги – после окончания исторического факультета Сыктывкарского университета в 1983 году работал в секторе истории Института языка, литературы и истории, учился в аспирантуре, успев, однако, за три года опубликовать несколько больших статей в научных сборниках. Отец помог написать первую из них, вышедшую в 1984 году. Следующие работы молодой историк готовил уже самостоятельно – и, как оказалось, не без успеха. Коллеги по институту, поначалу настороженно отнесшиеся к появлению в их рядах младшего Жеребцова (кто знал, чего можно ждать от «папенькина сынка»?), довольно быстро признали, что помимо известной фамилии, у Игоря есть еще и талант исследователя, и умение довольно легко находить с людьми общий язык.

Игорь Жеребцов стал не этнографом, а историком. Но это отнюдь не помешало ему продолжить разработку одной из проблем (может быть, самой любимой), которыми занимался его отец – этнической истории народа коми. Работы И. Л. Жеребцова, посвященные историко-демографическому развитию Коми края, протекавшим в регионе этнодемографическим процессам (заселению края, численности населения, истории населенных пунктов) оказались на стыке истории, этнографии и демографии – а как показывает опыт последних лет, именно такого рода междисциплинарные исследования зачастую достигают наиболее интересных и важных научных результатов.

В 1989 году Игорь Жеребцов защитил в Москве кандидатскую диссертацию, подготовленную под руководством видного московского историка А. А. Преображенского. В конце 1990 года коллеги с удивлением выяснили, что молодой кандидат наук успел опубликовать за прошедшие несколько лет уже более 50 научных работ, в том числе 4 брошюры, не считая полутора сотен краеведческих статей и заметок в республиканских и районных газетах. Некоторым исследователям этого хватило бы на всю жизнь…

Кроме вопросов исторической демографии, И. Л. Жеребцов стал активно заниматься также историей коми науки и краеведения, историей революции и гражданской войны в Коми крае. Его первые публикации, посвященные событиям 1917–1921 годов, судьбам выдающегося коми-ученого энциклопедиста Каллистрата Жакова и крупного коми политика Дмитрия Батиева, репрессированным деятелям Общества изучения Коми края вызвали в конце 80-х – самом начале 90-х годов немало споров. Многим историкам показались спорными высказанные там идеи, не всем пришлось по душе критическое отношение к долгое время господствовавшим в официальной исторической науке концепциям. Даже тогдашний первый секретарь обкома КПСС В. И. Мельников, первое лицо в республике, на встрече с учеными Коми научного центра заявил, что надо разобраться с публикациями, в которых фигура К. Жакова рассматривается не с партийной точки зрения. Но никаких «оргвыводов» (как и в случае с уничтоженной в 1961 году книгой Л. Н. Жеребцова), к счастью, не последовало. Руководители института с пониманием отнеслись к научной и общественной позиции молодого ученого и поддержали его активную исследовательскую работу.

В середине 90-х годов, когда из-под пера Игоря Жеребцова вышла сначала изданная Коми книжным издательством книга «Где ты живешь», посвященная истории населенных пунктов Республики Коми и мгновенно ставшая библиографической редкостью (более чем двухтысячный тираж исчез с прилавков магазинов за две недели), а затем выпущенная в Екатеринбурге обстоятельная монография «Население Коми края во второй половине XVI – начале XVIII века», вызвавшая большой интерес специалистов, несколько новых брошюр, а общее количество научных работ приблизилось к полутора сотням, коллеги все настойчивей стали задавать ему вопрос: «Когда ты станешь доктором наук? Ведь этого так хотел бы твой отец». И. Л. Жеребцов полушутя отвечал, что еще в начале научной карьеры запланировал стать кандидатом наук к 30 годам, а доктором – к 40, так что у него есть еще время…

В 1998 году, незадолго до дня своего рождения, Игорь Любомирович защитил в Екатеринбурге докторскую диссертацию. В том же году он опубликовал три новых книги и несколько других работ. В последующие годы в Сыктывкаре и Москве было издано еще 10 книг и 6 брошюр, автором или соавтором которых является И. Л. Жеребцов.

Сегодня в списке его научных и научно-популярных трудов и учебных пособий – свыше 300 названий, а кроме того – многие десятки статей и заметок в различных энциклопедиях и справочниках, свыше двухсот публикаций в газетах… Игорь Любомирович выступал с научными докладами более чем на 20 международных, всесоюзных, всероссийских и региональных конгрессах и конференциях в Финляндии, Венгрии, Польше, Эстонии, Белоруссии, на Украине, в Санкт-Петербурге, Архангельске, Вологде, Ижевске, Йошкар-Оле и других городах России. С его трудами связано становление исторической демографии как самостоятельного направления исследований в Республике Коми. Он – лауреат Государственной премии Республики Коми, стипендиат Государственной научной стипендии для выдающихся ученых России, академик Академии военно-исторических наук.

Но И. Л. Жеребцов известен не только своими научными публикациями, но и активной научно-организационной и общественной деятельностью. Он – заместитель директора по научным вопросам Института языка, литературы и истории Коми научного центра, председатель Ученого совета Национального музея Республики Коми, ученый секретарь Коми отделения академии военно-исторических наук, пять лет возглавлял Общество изучения Коми края (сейчас является заместителем председателя этой ведущей краеведческой организации республики), входит в Совет культурно-просветительской общественной организации «Сыктывкар», одним из учредителей которой является и которой руководил в течение двух лет.

Очень образно и точно сказал об Игоре Жеребцове доктор филологических наук Г. И. Тираспольский: «Историк вдвойне: сын историка и сам историк. Обилен дарованиями, замыслами и трудами. На историю смотрит так, как она того заслуживает: с лукавым прищуром. Если бы встретился автору «Трех мушкетеров», тот бы охотно посвятил ему свой роман, ибо Игорь Любомирович соединяет в себе вдумчивость Атоса, энергию Портоса и изящество Арамиса».

Сегодня можно с уверенностью сказать, что надежда, которую питал в отношении своего сына Любомир Николаевич Жеребцов, оправдалась. Сегодня старшая дочь Игоря Любомировича, Ирина, учится на историческом факультете, подрастает и младшая, Надежда. Можно ли ожидать прихода в науку третьего поколения Жеребцовых? Сам Игорь Любомирович отвечает: «Поживем – увидим…».





эта публикация со страницы

Жеребцов Любомир Николаевич даты жизни: 15.10.1925 г. - 17.01.1991 г.