Во время эфира пустели улицы

Наталья Линкова – о «Молодёжном канале», интервью с Ельциным и встречах со зрителями.

Не знаю, можно ли отнести директора ГТРК «Коми гор» Наталью Линкову к ветеранам телевидения. Из 45 лет, прошедших с тех пор, как в Сыктывкаре загорелись голубые экраны, она 30 лет проработала среди телекамер и софитов…

– Наталья Юрьевна, телевидение в Коми начиналось как автономное учреждение, не имевшее конкурентов. Сейчас вы работаете совсем в других условиях: десятки телеканалов, реальный конкурент на местном уровне – Коми республиканский телевизионный канал «Юрган», и вдобавок ко всему вы являетесь частью ВГТРК, вещаете на канале «Российское телевидение». Как в такой ситуации сохранить лицо?
– У всех телеканалов, работающих в республике и Сыктывкаре, есть своя ниша. Наша телекомпания – ветеран телевидения и имеет своего зрителя. Те, кто смотрел нас 45, 30, 15 и даже 5 лет назад, остался с нами. Люди привыкают к определенному времени выхода передач в эфир, к определенному стилю. У нашего зрителя есть любимые программы, любимые ведущие, корреспонденты, чей голос и авторский почерк они не спутают ни с каким другим. Сейчас мы занимаемся в основном информационным вещанием. С пяти утра до полуночи выходит 12 выпусков «Вести – Коми», и при этом они постоянно обновляются. Главное требование нашего головного предприятия ВГТРК в информационной политике – это объективность.

«Поют пионерские горны»

– Вы впервые появились на республиканском телевидении, когда тому было уже 15 лет. Это зрелый возраст. Трудно было входить в сложившийся коллектив, где все, наверное, считали себя мэтрами?
– У людей, которые начинали телевидение, было, в хорошем смысле, чувство своего. Они говорили: «НАША студия», «НАШЕ телевидение», «НАША компания». И при этом были очень доброжелательны. И замечания нам, молодым, делали в очень благожелательном тоне. Они нас с Надеждой Александровной Бобровой, с которой мы начинали в один год в одной и той же молодежной редакции, не стремились упрекнуть, а хотели, чтобы наши передачи были лучше. И я не устаю восхищаться этими людьми, которые пришли на телевидение из газет, театра и даже сельского хозяйства и медицины. Для них телевидение поначалу было неизвестной стихией, но они сумели ее приручить.

– Зато вы с Надеждой Бобровой пришли на телевидение, получив специальное образование. Могли сразу показать себя как профессионалы.
– Мы получили хорошую теоретическую подготовку. Но разные технологические нюансы в каждом коллективе свои. И старшие товарищи нам очень помогали их постичь. Я до сих пор благодарна Геннадию Изосимовичу Чарину, руководившему в то время молодежной редакцией, и режиссеру Эльвире Борисовне Волонцовой, с которой я делала первые передачи.

– И как называлась ваша первая передача?
– «Поют пионерские горны». Вот так! (смеется)

– А не было присущего молодым желания что-то изменить?
– Желания изменить не было. Но все идеи, которые мы предлагали, принимались. Я начинала с детских программ. Мы с Эльвирой Борисовной делали передачу «Цветик-семицветик» с участием, скажем так, художественной самодеятельности детских садов. Когда мы предложили именно это название, Надежда Зосимовна Панева, в то время заместитель председателя республиканского Комитета по телевидению и радиовещанию, строго мне сказала: «Наташа, вы понимаете, что такое название ко многому обязывает?» Я ответила, что да, понимаю. И, мне кажется, мы выдержали марку. У нас получилось эстрадное шоу на уровне Москвы. При этом надо отдать должное Эльвире Борисовне – она умела работать с детьми и находить зерно в каждой программе. А мне тоже было легко, потому что у меня в это время был маленький сын. Он был всегда рядом как первый зритель.

– А он был только зрителем или тоже участвовал?
– Он в два года в «Цветике-семицветике» впервые прочитал стихи. А в старших классах уже вел конкурсную программу «На борту «Дункана».

– Все-таки «шоу на уровне Москвы»… Наверное, вам после учебы в Ленинграде хотелось столичного уровня?
– Нет, комплекса провинциалов у нас не было, но поднять уровень передач очень хотелось. И никто нам не ставил палки в колеса. Я очень увлекалась конкурсами. С режиссерами Анатолием Дубовицким и Эльвирой Волонцовой мы делали конкурсы «Город мастеров», «Эстафета», «Твори, выдумывай, пробуй!». В годы перестройки вся наша редакция выпускала «Молодежный канал». Эту передачу помнят до сих пор. Когда она выходила в эфир, улицы пустели. Это была первая программа, которая шла в прямом эфире, мы работали на нескольких площадках – даже коридор использовали, принимались прямые телефонные звонки. Это было нечто подобное «Взгляду» на центральном телевидении.

Взрыв в прямом эфире

– Телевидение – штука сложная. Наверняка не обходилось без неожиданностей, курьезов?
– Это когда камера выходит из строя во время прямого эфира? (смеется). Был однажды такой случай. Во время прямого эфира «Молодежного канала» у нас над головой с грохотом взорвалась лампа. Мы вздрогнули, пригнулись, а зрители, наверное, были удивлены: они «взрыва» не услышали, поскольку микрофоны были направленного действия, и подумали: «Что это с ними?»… Еще был случай: во время съемок конкурса «Твори, выдумывай, пробуй!» в актовом зале школы-интерната загорелся кабель. А в зале куча детей. И я кинулась топтать огонь. Потом наши техники мне объяснили, что было бы, если б меня долбануло током. Но я в тот момент об этом даже не думала…

– Приходилось вам встречаться с первыми лицами государства?
– Я была легким на подъем репортером, поэтому многое в жизни увидела. Мне часто приходилось бывать на разного рода мероприятиях в Москве. А там первые лица достаточно доступны – к любому можно подойти, задать любой вопрос, и они отвечают довольно откровенно. Это хороший человеческий и журналистский опыт. Когда приезжал в Сыктывкар и Усинск премьер правительства Черномырдин, я работала с ним. В 1996 году мне довелось брать в Кремле интервью у Бориса Ельцина, а затем он дал мне эксклюзивное интервью в Воркуте.

– Как вам удалось в Кремль попасть?
– В канун предвыборных поездок Ельцина по стране президентская пресс-служба решила, что один и тот же журналист должен взять два интервью – в Москве и в том городе, куда Ельцин направится. Пресс-секретарь Президента сказал, что у нас семь минут. Вопросы были отправлены заранее, а Борис Николаевич говорил бодро и ответил на них за пять минут. И тогда я спросила «не по программе»: «Борис Николаевич, когда вы были в Воркуте прошлый раз, вы спускались в шахту. На этот раз вы планируете такой же спуск?» Он ответил, что да, конечно. Интервью мы монтировали в Кремле, и представители пресс-службы сказали мне: состояние здоровья Ельцина таково, что врачи едва ли позволят ему спуститься под землю. Я говорю: «Ну, хорошо, давайте вырежем». А они: «Но это же самый живой кусок!» В Общем, мы это оставили. А решение о спуске в шахту принималось уже в Воркуте. В два часа ночи ко мне в гостиничный номер постучался представитель президентской пресс-службы и сообщил, что Борис Николаевич все-таки спустится. Вместе с Президентом спускался и наш оператор.

«От телевизора не отрываюсь»

– Насколько мне известно, у вас никогда не было своей машины. Значит, вы много ходите пешком. А каково ходить по городу человеку, которого регулярно показывают по телевизору?
– Я уже привыкла к тому, что меня узнают. Очень часто со мной здороваются совершенно незнакомые люди. Как-то мы с Эльвирой Волонцовой гуляли по улице, к нам подходит женщина и говорит: «Вы, конечно, нас не знаете, зато мы вас всех знаем. Вы для нас как родные, каждый день в наш дом входите». Как правило, отношение доброжелательное. Бывает, человек, столкнувшись с несправедливостью, не знает, что ему делать. Что-то ему советуешь, подсказываешь, куда обратиться…

– Вы отличаете, выражаясь словами Пастернака, свои «пораженья от победы»?
– Любой телевизионщик старается реально оценивать свою работу. Бывают передачи средние, редко – провальные. Но ведь случаются и удачи. Я считаю, что у меня был очень удачным цикл передач «С четверга на пятницу», выходивший в середине девяностых годов прошлого века. Когда руководителем «Коми гор» стала Надежда Александровна Боброва, я предложила проект своего авторского цикла. Я уже была вполне зрелым человеком и чувствовала – мне есть что сказать. Получасовая программа выходила два раза в месяц по четвергам, отсюда и название. В каждой передаче, как правило, было пять сюжетов по пять-шесть минут. Я сидела на фоне камина и беседовала со зрителями: о жизни, о поворотах судьбы, о свете в конце тоннеля, знакомила с самыми разными людьми. Как-то меня на улице остановила одна дама и сказала: «Мне так понравилось ваше интервью с сапожником!»

– А сейчас вы скучаете по творческой работе? Та же Надежда Александровна Боброва, будучи председателем «Коми гор», вела передачу «Пресс-клуб «Наш гость».
– Не могу сказать, что я не занимаюсь творчеством. Пишу кандидатскую диссертацию по истории телевидения республики. Это тоже очень интересный творческий процесс. Работаю с архивными материалами, беседую с ветеранами. Защита предстоит года через два. А саму идею диссертации мне подсказал профессор Александр Александрович Попов. Прочитав в газете интервью со мной, он позвонил и сказал: «Наталья Юрьевна, я чувствую, что в вас дремлет историк…»

– При таких нагрузках вы успеваете телевизор смотреть?
– От телевизора я практически не отрываюсь. Вечером смотрю выпуски новостей на всех каналах. В завершение дня – наш ночной выпуск.

– Коми республиканский телевизионный канал «Юрган» вы тоже смотрите?
– Конечно. Информационные программы смотрю очень внимательно и нередко говорю своим, что вот такое-то событие они отразили удачнее, чем мы. А такой-то сюжет на одну и ту же тему лучше получился у нас. У них, правда, несколько иная манера подачи. Но это и хорошо.

– Вы себя считаете жестким руководителем?
– Да. Я требовательный руководитель. Но не злопамятна.

– А кто придумал название «Коми гор»?
– Это была идея Александра Михайловича Шарапова, когда он возглавлял нашу телерадиокомпанию. Не припомню, чтобы варианты названия обсуждались в коллективе. Мне поначалу оно казалось не очень благозвучным. Но потом привыкла, и оно стало таким родным…





эта публикация со страницы

Линкова Наталья Юрьевна дата рождения: 25.08.1956 г.